Рио-де-Жанейро — город, где линия между океаном и горами символизирует не только природный ландшафт, но и цивилизационный разлом. Пляжи Копакабаны и Ипанемы соседствуют с холмами, усеянными лабиринтами фавел — самостроев, где живут около 1,3 миллиона человек (по данным IBGE, 2023). Это почти 22% населения города, и именно здесь происходит то, что бразильские социологи называют “cidade partida” — “расколотый город”.
Исторически фавелы возникли в конце XIX века, когда ветераны войны в Кануде вернулись в Рио и обосновались на холмах, не дождавшись обещанного жилья. С тех пор урбанизация и нищета шли рука об руку. В 1960–1970-х, на фоне индустриализации и роста населения, тысячи мигрантов из северо-востока страны осели в горах, не имея доступа к инфраструктуре, транспорту и официальной экономике. К концу XX века эти районы превратились в параллельные города со своей системой власти, налогообложения, правосудия и, главное, вооруженной защитой.
По данным Instituto Brasileiro de Geografia e Estatística, сегодня в Рио насчитывается более 750 фавел, крупнейшие из которых — Complexo do Alemão, Rocinha, Cidade de Deus, Maré, Penha, Vila Cruzeiro. Их совокупная экономика оценивается в около 7 миллиардов долларов США в год (по данным Fundação Getúlio Vargas), при этом большая часть доходов не облагается налогами и не попадает в официальную статистику.
Генезис параллельного государства
Появление наркокартелей в Рио — прямое следствие провала государственной политики интеграции и урбанизации. В 1970–1980-х на фоне военной диктатуры государство предпочло силовые методы решения проблем: полицейские рейды, зачистки, депортации. Тем временем молодежь из беднейших кварталов вступала в уличные банды, связанные с торговлей кокаином и марихуаной. Постепенно они превратились в организованные вооруженные группировки — прежде всего Comando Vermelho (Красное командование), Terceiro Comando Puro и Amigos dos Amigos (ADA).
Comando Vermelho — старейшая и наиболее влиятельная группировка, возникшая в 1979 году в тюрьме Кандиду Мендес, где политические заключенные (левые активисты) находились вместе с уголовниками. Идеология “братства против системы” превратилась в смесь марксистской риторики, мафиозной дисциплины и рыночного прагматизма. Сегодня CV контролирует десятки фавел, имеет иерархическую структуру, “налоговую систему” для жителей и механизм внутреннего арбитража.
По данным Министерства юстиции Бразилии, в 2024 году Comando Vermelho и связанные с ним сети контролировали до 70% торговли наркотиками в Рио и имели прямые каналы с наркокартелями Боливии, Перу и Колумбии. Годовой оборот нелегального наркорынка в Рио оценивается в 1,5–2 миллиарда долларов, из которых до 40% инвестируется обратно в “социальные проекты” внутри фавел — оплату электричества, спортплощадки, продовольственные наборы и даже “социальную помощь” семьям убитых бойцов.
Таким образом, наркоструктуры заполняют пустоту государства, создавая квазисоциальную инфраструктуру и формируя “власть с моралью”, основанную на страхе, но с элементами социального контракта.
Город внутри города: крупнейшие фавелы Рио-де-Жанейро
Феномен фавел в Рио-де-Жанейро невозможно понять без изучения их географии и структуры. Это не просто бедные кварталы — это сложные социальные организмы, живущие по своим законам, формирующие отдельные экономические и культурные миры. Каждая фавела — как самостоятельный организм, с внутренней иерархией, теневым правом, экономикой, армией и даже элементами гражданской идентичности.
По данным Instituto Brasileiro de Geografia e Estatística (IBGE), в Рио насчитывается более 750 фавел, где проживает свыше 1,3 миллиона человек, или почти 22% населения мегаполиса. Ниже — краткая анатомия наиболее значимых из них, каждая из которых стала отдельным политическим и криминальным субъектом.
Rocinha: столица невидимого мегаполиса. Фавела Rocinha — крупнейшая в Бразилии, символический эпицентр контраста между богатством и нищетой.
Здесь проживает около 100 тысяч человек на площади менее одного квадратного километра. Расположенная между районами Сан-Кону и Гавеа, она граничит с самыми дорогими кварталами Южного Рио.
Rocinha — это полноценный город со своими банками, фитнес-клубами, турагентствами и ночными клубами. Однако власть здесь принадлежит не муниципалитету, а наркокартелю Amigos dos Amigos (ADA), который контролирует территорию, устанавливает внутренние налоги и регулирует “правосудие”.
Ежегодный экономический оборот Rocinha оценивается в 300 миллионов реалов, что сопоставимо с бюджетами некоторых городов штата.
Complexo do Alemão: крепость Comando Vermelho. Complexo do Alemão — это сеть из 13 взаимосвязанных фавел, где проживает около 70 тысяч человек.
Этот квартал — главная база Comando Vermelho (Красного командования), старейшей и наиболее организованной преступной структуры в Рио.
В октябре 2025 года именно здесь прошла крупнейшая операция в истории города: участвовали 2,5 тысячи бойцов, использовались бронетранспортеры и вертолеты. Погибли 64 человека. Несмотря на масштаб, операция не изменила стратегического положения группировки: она по-прежнему контролирует наркологистику, коммуникации и “налоговую систему”.
Alemão — это не просто фавела, а территориальный штаб, где государство присутствует только в форме насилия.
Complexo da Maré: город плотности и страха. Maré — одна из самых густонаселенных зон Рио, с 130 тысячами жителей и плотностью более 45 тысяч человек на квадратный километр.
Фавела растянулась вдоль трассы Linha Vermelha, ведущей из центра города в аэропорт Галеан.
Контроль делят две группировки — Comando Vermelho и Terceiro Comando Puro, которые часто вступают в вооруженные столкновения.
Maré стала символом урбанистического ада — здесь нет четкой границы между домом, улицей и полем боя. Несмотря на попытки армии установить контроль в 2014–2016 годах, после вывода войск уровень насилия снова вырос.
Maré — это территория, где полицейская операция может начаться в любой момент, и никто не знает, когда закончится.
Cidade de Deus: от утопии к хронике преступности. Cidade de Deus (Город Бога) задумывалась в 1960-х как проект социальной инженерии: переселение бедняков из центра в специально построенные дома.
С тех пор утопия превратилась в кошмар. Сегодня здесь живут около 40 тысяч человек, и этот квартал полностью контролируется Amigos dos Amigos.
Несмотря на присутствие школ и НКО, уровень безработицы превышает 35%, а вовлеченность молодежи в преступность достигает 15%.
После выхода знаменитого фильма “Город Бога” в 2002 году фавела стала туристическим символом, но за кадром осталась жестокая реальность — ежедневные перестрелки, наркоторговля и отчаяние.
Penha и Vila Cruzeiro: двойное сердце насилия. Эти две соседние фавелы образуют единый криминальный массив, под полным контролем Comando Vermelho.
Здесь проживает около 80 тысяч человек, и именно отсюда идут основные поставки оружия и наркотиков в восточные районы Рио.
Операции BOPE и CORE здесь происходят почти ежемесячно, но без системных изменений. В 2024 году уровень убийств в Penha был в десять раз выше, чем в среднем по городу.
В этих районах государство существует только как вооруженная сила, а социальная структура держится на страхе и взаимозависимости.
Mangueira: от самбы к оружию. Mangueira — фавела у знаменитого стадиона Маракана. Это исторический центр самбы и культурный символ Рио.
Однако даже здесь наркокартели нашли свое место.
Население — около 20 тысяч человек, уровень насилия ниже, чем в Alemão или Penha, но постоянные перестрелки и рейды делают жизнь непредсказуемой.
Mangueira — трагический пример того, как культура и преступность сосуществуют в одной ткани городской жизни, где фестиваль может закончиться перестрелкой.
Vidigal и Cantagalo: джентрификация как стратегия выживания. Фавелы Vidigal и Cantagalo расположены между Леблоном и Ипанемой, на границе с туристическими зонами.
Здесь живут около 25 тысяч человек, и эти районы часто называют “фавелами нового типа”.
В Vidigal еще сохраняется влияние Comando Vermelho, но уровень насилия упал до 4 убийств на 100 тысяч человек, что сравнимо с европейскими городами.
Причина — джентрификация: в последние годы сюда переселились художники, айтишники, иностранцы.
Cantagalo и Pavão-Pavãozinho — своеобразная лаборатория инклюзии, где клановая власть уступает место локальному самоуправлению.
Социальная география хаоса
Эти восемь фавел образуют карту внутренней войны Рио-де-Жанейро. Здесь смешались три модели власти:
– традиционная преступность, основанная на насилии (Alemão, Penha),
– гибридное управление (Rocinha, Maré),
– частичная интеграция и коммерциализация (Vidigal, Cantagalo).
Фавелы стали неотъемлемой частью городского организма, но не включены в его правовую систему. Они — зеркало современной урбанистики: государство контролирует землю, но не людей, тогда как банды контролируют людей, но не землю.
В этом противоречии и заключается суть бразильского кризиса — не в бедности как таковой, а в потере монополии на власть.
Полицейская война: государство против территории
Операция, прошедшая в октябре 2025 года в Complexo do Alemão и Penha, стала самой масштабной за всю историю Рио. В ней участвовало более 2500 сотрудников, включая бойцов элитных подразделений BOPE и CORE, а также военных с бронетехникой и вертолетами. В результате 64 человека погибли, включая 4 полицейских, а 81 человек был арестован. Изъято 93 единицы автоматического оружия и более 500 кг наркотиков.
Губернатор штата Клаудио Кастро заявил, что операция “восстанавливает суверенитет государства” и наносит “удар по организованной преступности”. Однако Human Rights Watch и Amnesty International назвали это “политикой истребления”, указывая на “несоразмерное применение силы против бедного чернокожего населения”. ООН через Управление Верховного комиссара по правам человека выразило “глубокую озабоченность массовыми казнями”, напомнив Бразилии об обязательствах по Международному пакту о гражданских и политических правах.
На практике такие операции имеют ограниченный эффект. Как отмечает социолог Луис Флавио Сапори, «низкоранговые бойцы убиты, но их места займут новые. Лидеры сидят в тюрьмах и управляют процессом дистанционно». Система рекрутирования мгновенна — подростки из фавел с безработицей 40–45% и доступом к оружию становятся новой “молодой гвардией” криминального фронта.
Социальная анатомия фавел: экономика выживания и параллельные институты
Фавелы — это не хаос, а упорядоченный хаос. Здесь функционирует собственная экономическая экосистема, основанная на микропредпринимательстве, теневой занятости и взаимопомощи. По оценке Фонда Гетулио Варгаса (FGV, 2024), до 65% трудоспособных жителей фавел работают в неформальном секторе: торговля, услуги, транспорт, мелкое производство. Средний месячный доход — около 280 долларов США, что в три раза ниже минимальной зарплаты в формальной экономике.
Несмотря на бедность, фавелы стали пятой по объему “экономикой” Рио: внутренний оборот потребления оценивается в более 9 миллиардов реалов (1,8 млрд долларов) ежегодно. Крупные компании — от Coca-Cola до Banco do Brasil — ведут здесь “социальный маркетинг”, открывая микроофисы и программы инклюзии, но без структурного эффекта: налоговая и правовая изоляция сохраняются.
Социальная инфраструктура подменена “группировочной” властью. Бандформирования не только контролируют наркотрафик, но и решают бытовые и административные вопросы: распределяют воду, следят за электричеством, “штрафуют” за бытовые преступления. Нарушителя не судят — его “воспитывают”, а в некоторых случаях — убивают публично. Это и есть “парагосударство”, где легитимность рождается из силы и страха.
По данным Instituto de Segurança Pública (ISP), на территории, подконтрольной Comando Vermelho, уровень убийств на 100 тысяч человек достигает 85–100, тогда как в богатых районах Рио — около 8–10. Смертность от полицейских операций — одна из самых высоких в мире: в 2024 году полиция штата Рио-де-Жанейро убила 1175 человек, в среднем 3 человека в день. Для сравнения: во всей США, с населением в 330 миллионов, полиция в том же году застрелила около 1200 человек (по данным Mapping Police Violence).
Новая сила: “милиции” как теневая структура государства
С начала 2000-х годов в Рио возник новый феномен — милиции (milícias), состоящие из бывших и действующих полицейских, военных, охранников и чиновников. В отличие от наркокартелей, они не занимаются напрямую наркотиками, а монополизируют повседневные услуги: продажу газа, интернета, охраны, транспорта. За это жители платят “налог” — фактически вымогательство под видом защиты.
По данным Observatório das Metrópoles (2024), милиции контролируют уже около 57% территории Рио-де-Жанейро, включая западные районы города. Они имеют тесные связи с политиками, полицией и муниципальными властями. Некоторые депутаты и мэры, арестованные в последние годы, напрямую связаны с этими структурами. Жаир Болсонару, бывший президент Бразилии, и его сыновья в 2019–2022 годах неоднократно фигурировали в расследованиях СМИ в связи с родственными и политическими контактами с милиционерами.
В отличие от Comando Vermelho, милиции действуют с элементами легитимности, позиционируя себя как “антикриминальные” силы. Они устраняют наркоторговцев, но устанавливают режим экономической эксплуатации. Это “контрфавелизация”, где насилие институционализировано, а коррупция становится формой государственного управления.
Тюрьмы как штабы управления
Согласно отчету Ministério da Justiça (2025), большинство лидеров Comando Vermelho, Amigos dos Amigos и Terceiro Comando управляют своими сетями из федеральных тюрем. Система связи — мобильные телефоны, закодированные письма и, в некоторых случаях, коррумпированные тюремщики. Именно поэтому губернатор Клаудио Кастро после октябрьской операции распорядился перевести “10 самых опасных лидеров” в федеральные учреждения максимальной изоляции — решение, сравнимое по значимости с мерами Мексики против наркобаронов в 2000-х.
Однако исторический опыт показывает, что такие меры не разрывают сети. В 1990-х аналогичные переводы усилили Comando Vermelho, поскольку заключенные создали внутри тюрем “университет преступности”. Бразильская пенитенциарная система, по сути, стала инкубатором криминальной идеологии, где молодые осужденные проходят “курс дисциплины” под надзором старших. Изоляция не уничтожает организацию, а консервирует ее ядро.
Международные контуры: кокаиновая геополитика
Наркобизнес Рио невозможно рассматривать в изоляции. Это часть транснациональной цепочки, соединяющей Анды, Амазонию, Западную Африку и Европу. По данным UNODC (2024), Бразилия является вторым после Колумбии транзитным центром кокаина в мире. До 30% поставок из Боливии и Перу проходят через порты Сантус и Рио-де-Жанейро, откуда идут в Африку и Европу.
Группировки Рио активно взаимодействуют с нигерийскими, гвинейскими и португальскими криминальными сетями, а также с балканскими мафиями. Ключевая роль принадлежит морским каналам, особенно через контейнерные терминалы. В 2023 году Федеральная полиция Бразилии конфисковала 42 тонны кокаина, предназначенные для Европы — рекордный показатель. Однако аналитики UNODC оценивают, что это не более 15% реального объема транзита.
Таким образом, фавелы становятся глобальным узлом нелегальной экономики, где местная нищета служит топливом для мировой криминальной логистики. Это — микромодель глобализации снизу: наркопотоки, теневые финансы, криптовалюты, транснациональные сети.
Сценарии эволюции конфликта: между войной и управлением
Проблема фавел — не в преступности, а в отсутствии государства. Сегодня Бразилия балансирует между двумя моделями: милитаризацией пространства и социальной интеграцией. Первая — привычный путь, приводящий к кратковременному снижению насилия и последующему росту репрессий. Вторая — дорогостоящая, медленная и требующая политической воли.
Если рассматривать сценарно, то можно выделить три вероятных траектории:
1. Контрнаступление государства. Продолжение политики “жесткой руки”, реализуемой губернатором Клаудио Кастро, при поддержке федерального центра. Эта стратегия предусматривает регулярные операции, перевод лидеров в изоляцию, и усиление военного контроля над ключевыми фавелами. По краткосрочным прогнозам, она может снизить уровень уличного насилия на 15–20% (данные Fundação Igarapé, 2025), но долгосрочно приведет к росту недоверия и политической радикализации молодежи.
2. Гибридная модель (смешанная юрисдикция). Возможный путь, при котором государство де-факто признает частичную автономию фавел, создавая механизмы “социального суверенитета” — участие жителей в распределении бюджетов, интеграция неформальной экономики, налоговая амнистия для микро-бизнеса. Такой подход уже тестировался в 2010–2014 годах в рамках программы UPP (Unidades de Polícia Pacificadora), но рухнул после политического кризиса и коррупционных скандалов. Восстановление этой модели потребует не только денег, но и доверия, которого у населения к власти нет.
3. Африканизация пространства. Наиболее пессимистичный сценарий, при котором территория фавел превращается в постоянную зону “низкой интенсивности конфликта” — аналог сомалийских анклавов или нигерийских пригородов. Здесь насилие становится не временным явлением, а стабильной нормой, а Рио — ареной для “фрагментации суверенитета”, где разные группы контролируют разные сектора экономики, включая цифровую.
Цифровизация преступности: новая экономика хаоса
В последние пять лет группировки фавел начали использовать цифровые платформы: криптовалютные транзакции для отмывания денег, дроны для разведки и доставки, социальные сети для пропаганды. По данным Federal Police Cybercrime Unit (2025), около 28% нелегальных финансовых потоков, связанных с Comando Vermelho, проходят через криптобиржи и анонимные кошельки, зарегистрированные в Парагвае, Панаме и Гонконге.
Появилась новая каста — “digital soldados” (цифровые солдаты), которые управляют логистикой и коммуникацией. Они обучены, мобильны и способны вести войны не только на улицах, но и в киберпространстве. В некоторых районах, таких как Complexo da Maré, банды контролируют местные Wi-Fi-сети и используют их как инструмент политического влияния.
Это — переход от физической власти к сетевой криминальной структуре, которая может пережить любое поражение на земле, сохраняя контроль над информационными потоками.
X. Внутренние и внешние риски для Бразилии
Инвестиционный климат. Рост насилия и нестабильность в Рио подрывают имидж Бразилии как принимающей стороны COP30 и других международных мероприятий. По оценке World Bank Doing Business 2025, Рио находится на 112 месте из 190 городов мира по уровню безопасности бизнеса, а страховые компании требуют надбавку до 30% для грузов, проходящих через порт города.
Миграция и социальная сегрегация. Средний класс бежит из центральных районов в “укрепленные” зоны — Barra da Tijuca, Niterói. Это усиливает урбанистическую апартеидность: к 2030 году прогнозируется, что доля населения, живущего в “закрытых кондоминиумах”, превысит 40%. Город становится не единым организмом, а конгломератом анклавов.
Глобальные цепочки наркотрафика. Бразилия превращается в “южный хаб” мировой наркоторговли, что вызывает интерес DEA, Europol и INTERPOL. Усиление международного давления неизбежно приведет к политическому давлению на Бразилию со стороны США и ЕС, особенно если операции в фавелах будут сопровождаться массовыми нарушениями прав человека.
Государство против самого себя: коррупция как структурная болезнь
Ключевая проблема — институциональная коррупция. По оценкам Transparência Internacional (2024), до 20% бюджета штата Рио ежегодно теряется из-за “теневых контрактов” и взяток в силовых структурах. Полицейские, участвующие в операциях, часто продают оружие из арсеналов тем же группировкам, против которых сражаются. Система “двойной лояльности” превращает борьбу с преступностью в симулякр, где государство воюет само с собой.
Коррупция — не побочный эффект, а элемент политической стабильности, который удерживает баланс между элитами и криминалом. Без его разрушения никакая реформа невозможна.
Выводы и рекомендации
- Институциональная реформа безопасности. Бразилии необходима не “военная полиция”, а гражданская служба безопасности, с многоуровневым контролем, обязательной фиксацией всех операций на камеру, и аудитом от независимых структур.
- Социальная интеграция фавел. Нужна система фискальной инклюзии: регистрация микробизнеса, легализация недвижимости, микрокредитование. Мировой опыт показывает, что 1 доллар инвестиций в легализацию самостроя возвращает до 6 долларов в виде налогов и занятости (данные OECD, 2023).
- Антикоррупционная вертикаль. Создание независимого института надзора с правом возбуждать дела против чиновников и офицеров, участвующих в операциях. Без демонстрации наказания верхов — любые реформы останутся символическими.
- Международное сотрудничество. Бразилия должна активнее взаимодействовать с UNODC, INTERPOL и Europol, создавая “южноатлантический коридор безопасности” — сеть обмена данными о наркотрафике и финансовых потоках. Для этого требуется политическая воля и отказ от принципа “невмешательства” в силовые дела.
Эпилог: Рио как зеркало XXI века
Фавелы — не только география бедности, но и зеркало глобализации. Это концентрат всех противоречий современного мира: цифровое неравенство, приватизация насилия, сращивание власти и криминала, распад социального контракта. В каком-то смысле Рио показывает, каким может стать мегаполис будущего, если государство проиграет борьбу за общественный контроль.
Бразилия стоит перед историческим выбором: либо превратить фавелы в лабораторию инклюзивной модернизации, либо позволить им окончательно стать символом цивилизационного распада. Для мира, наблюдающего за Рио, это предупреждение: когда социальная политика заменяется полицейской, город превращается в поле боя между гражданином и государством.