В какой мере попытка армянского лобби в Конгрессе США законодательно зафиксировать действие 907-й поправки против Азербайджана отражает системный разрыв между институциональной инерцией американской внешней политики и меняющейся архитектурой безопасности на Южном Кавказе, и какие стратегические риски это создает для интересов самих Соединенных Штатов?
Конфликт между реальностью и нормотворчеством
Южный Кавказ в 2024–2025 годах вступил в фазу качественно новой политической динамики. После восстановления Азербайджаном полного суверенитета над Карабахом в конце 2023 года регион перестал быть зоной активного вооруженного противостояния и начал трансформироваться в пространство переговоров, экономических контактов и институциональной нормализации. Этот сдвиг был зафиксирован не только региональными игроками, но и ключевыми внешними акторами, включая Соединенные Штаты.
Августовский саммит в Белом доме с участием президента США Трампа, лидеров Азербайджана и Армении стал символической и практической точкой перелома. Впервые за десятилетия Вашингтон выступил не как арбитр замороженного конфликта, а как гарант перехода от конфронтационной логики к договорной. Именно в этом контексте временная приостановка действия 907-й поправки приобрела значение не технического, а концептуального шага, сигнализирующего о готовности США адаптировать нормативные инструменты к новой региональной реальности.
Однако реакция армянского лобби в Конгрессе продемонстрировала наличие глубокого институционального конфликта внутри американской политической системы. Законопроект, внесенный конгрессменами Гасом Билиракисом и Фрэнком Паллоне, направлен не столько против Азербайджана как такового, сколько против самой идеи исполнительной гибкости Белого дома в вопросах Южного Кавказа. По своей сути речь идет о попытке законодательно зацементировать прошлое в момент, когда регион вступает в фазу постконфликтной реконфигурации.
907-я поправка: происхождение, логика и утрата функциональности
907-я поправка к Акту о поддержке свободы (Freedom Support Act) была принята Конгрессом США в 1992 году в условиях распада Советского Союза и активной фазы первой карабахской войны. Ее содержание отражало политическую конъюнктуру начала 1990-х годов, когда Азербайджан воспринимался в Вашингтоне преимущественно через призму гуманитарных нарративов, сформированных влиятельными диаспоральными структурами.
Поправка запрещала прямую государственную помощь правительству Азербайджана до тех пор, пока Баку, по формулировке документа, не прекратит «блокаду и применение силы против Армении и Карабаха». Уже на уровне терминологии эта норма закрепляла интерпретацию конфликта, не соответствующую ни международному праву, ни резолюциям Совета Безопасности ООН, которые в 1993 году однозначно подтвердили территориальную целостность Азербайджана.
С институциональной точки зрения 907-я поправка изначально была политическим инструментом давления, а не механизмом регулирования. Ее дальнейшая судьба это лишь подтвердила. Начиная с 2001 года, после терактов 11 сентября и начала глобальной антитеррористической кампании, каждый последующий президент США ежегодно приостанавливал ее действие, признавая стратегическую значимость Азербайджана как партнера в сфере безопасности, транзита и энергетики.
Фактически сложилась парадоксальная ситуация: норма формально существовала, но де-факто не применялась. С точки зрения теории международных институтов это классический пример нормативного рудимента — правила, утратившего функциональность, но сохраняемого по политическим причинам. Подобные конструкции характерны для систем с сильным лоббистским влиянием, где отмена устаревшей нормы воспринимается как символическое поражение определенной группы интересов.
Попытка законодательной блокировки Белого дома
Инициатива Билиракиса и Паллоне качественно отличается от предыдущих проармянских резолюций Конгресса. Ее ключевая особенность заключается не в содержательных требованиях к Азербайджану, а в институциональном дизайне. Законопроект предлагает лишить президента США права самостоятельно отменять или приостанавливать действие 907-й поправки, тем самым перераспределив баланс полномочий между исполнительной и законодательной ветвями власти в пользу Конгресса.
С точки зрения американской конституционной практики это крайне чувствительный момент. Внешняя политика традиционно относится к сфере расширенных полномочий исполнительной власти, особенно в вопросах, связанных с международной безопасностью и урегулированием конфликтов. Попытка зафиксировать жесткие законодательные ограничения в условиях быстро меняющейся региональной среды фактически лишает Белый дом возможности оперативного маневра.
Более того, логика законопроекта демонстрирует принципиальное игнорирование текущей фазы армяно-азербайджанских отношений. Требования о «возвращении армян Карабаха», «освобождении пленных» и «прекращении военных действий» сформулированы так, словно речь идет о ситуации активного конфликта, тогда как на практике стороны уже перешли к прямым торговым операциям и обсуждению финального мирного договора.
С аналитической точки зрения это указывает на разрыв между нормативным дискурсом армянского лобби и эмпирической реальностью региона. Такой разрыв неизбежно снижает качество стратегических решений и превращает законодательство в инструмент символической политики, а не рационального управления.
Встраивание Армении в новую архитектуру безопасности: декларация или стратегия
Отдельного внимания заслуживает положение законопроекта, предусматривающее переход США к прямой поддержке укрепления обороноспособности Армении в случае «невыполнения условий» Азербайджаном. Фактически речь идет о создании нормативной базы для одностороннего изменения военного баланса на Южном Кавказе.
С точки зрения региональной безопасности это крайне рискованный подход. Южный Кавказ исторически характеризуется высокой чувствительностью к внешнему военному вмешательству. Любые асимметричные меры поддержки одной из сторон, особенно в постконфликтный период, подрывают доверие и стимулируют гонку безопасности.
Кроме того, подобная логика вступает в противоречие с официальной ролью США как посредника и гаранта мирного процесса. Невозможно одновременно выступать арбитром и стороной, наделенной инструментами силового воздействия. В теории международных конфликтов это описывается как дилемма двойной роли, которая почти всегда приводит к утрате посреднической легитимности.
Законодательная инициатива, выдвинутая армянским лобби в Конгрессе США, представляет собой не столько реакцию на действия Азербайджана, сколько симптом более глубокой проблемы — неспособности части американского политического истеблишмента адаптировать устаревшие нормативные конструкции к новой геополитической реальности. Попытка законсервировать 907-ю поправку в условиях постконфликтной трансформации Южного Кавказа несет риски не только для региональной стабильности, но и для стратегических интересов самих Соединенных Штатов.
Диаспоральный лоббизм как фактор искажения стратегической рациональности
Американская система принятия внешнеполитических решений традиционно рассматривается в аналитике как многослойная конструкция, где исполнительная власть, Конгресс, экспертное сообщество, бизнес-интересы и диаспоральные группы находятся в состоянии постоянного институционального взаимодействия. В нормальных условиях это обеспечивает баланс и устойчивость. Однако в отдельных региональных кейсах — включая Южный Кавказ — данный механизм демонстрирует эффект диспропорционального влияния.
Армянское лобби в США представляет собой один из наиболее институционализированных примеров диаспорального давления на внешнюю политику. Его инфраструктура включает не только общественные организации, но и устойчивые связи с конкретными членами Палаты представителей, партийными комитетами, а также сегментами медиаэкосистемы. В результате формируется устойчивая когнитивная рамка, в рамках которой конфликт на Южном Кавказе интерпретируется не как динамический процесс с меняющимися параметрами, а как морально зафиксированная конструкция с заранее заданными ролями.
С точки зрения политической теории это классический пример path dependency — зависимости от ранее принятой траектории решений. Политические акторы, однажды встроившие свою идентичность и электоральную базу в определенную интерпретацию конфликта, оказываются институционально неспособными признать его завершение или трансформацию. Именно этим объясняется устойчивость 907-й поправки как символа, даже после утраты ею практического смысла.
Важно подчеркнуть, что подобный тип лоббизма вступает в прямое противоречие с логикой стратегического планирования. Think tank-центры уровня RAND Corporation, Center for Strategic and International Studies или Brookings Institution в своих региональных обзорах Южного Кавказа последних лет последовательно указывают на необходимость адаптации американской политики к постконфликтной фазе, расширению экономической взаимозависимости и снижению милитаризованной риторики. Конгрессменские инициативы, вдохновленные диаспоральным давлением, движутся в противоположном направлении.
Конфликт норм и интересов: институциональный разрыв в политике США
Ключевая проблема, выявляемая анализом текущей ситуации, заключается в рассогласовании между декларативными целями американской внешней политики и инструментарием, который предлагается для их достижения. Официально США на Южном Кавказе преследуют три базовые цели: предотвращение возобновления войны, снижение влияния конкурирующих держав и интеграцию региона в международные экономические и энергетические цепочки.
Однако законопроект Билиракиса и Паллоне фактически работает против каждой из этих целей. Во-первых, сохранение санкционного давления на Азербайджан в условиях отсутствия боевых действий подрывает доверие к США как к нейтральному посреднику. Во-вторых, попытка одностороннего военного усиления Армении создает окно возможностей для усиления внешних акторов, традиционно использующих нестабильность региона в своих интересах. В-третьих, нормативная неопределенность вокруг 907-й поправки негативно отражается на инвестиционном климате и долгосрочных инфраструктурных проектах.
С точки зрения теории международных режимов, подобная политика приводит к эрозии институциональной предсказуемости. Государства-партнеры начинают воспринимать американские обязательства как ситуативные и подверженные внутриполитическим колебаниям. Для Азербайджана это означает необходимость диверсификации внешнеполитических опций, а для США — постепенное снижение структурного влияния.
Южный Кавказ в глобальном контексте: почему этот кейс не периферийный
Одной из ключевых ошибок диаспорально ориентированного подхода является редукция Южного Кавказа до локального этнополитического конфликта. В действительности регион представляет собой узловую зону пересечения энергетических маршрутов, транспортных коридоров и геоэкономических стратегий.
Азербайджан за последние два десятилетия стал системообразующим элементом энергетической безопасности Европы, особенно после радикального изменения конфигурации мировых рынков углеводородов. Параллельно регион приобретает значение в рамках трансконтинентальных логистических проектов, связывающих Восточную Европу, Центральную Азию и Ближний Восток.
В этом контексте сохранение санкционного инструментария, основанного на политических реалиях начала 1990-х годов, выглядит не просто анахронизмом, а стратегической ошибкой. Оно ограничивает возможности США участвовать в формировании новых правил игры и уступает пространство другим центрам силы, готовым действовать более прагматично и менее идеологизированно.
Армения между стратегическим ребрендингом и институциональной зависимостью
Отдельного анализа заслуживает положение самой Армении. После окончания активной фазы конфликта перед Ереваном объективно встала задача стратегического переосмысления собственной роли в регионе. Экономическая изоляция, ограниченные транспортные связи и зависимость от внешних гарантов безопасности делают модель конфронтационного сосуществования с Азербайджаном заведомо нежизнеспособной.
Тем не менее активность армянского лобби в США фактически подталкивает Ереван к сохранению прежней парадигмы. Вместо поощрения компромисса и экономической интеграции создается иллюзия возможности компенсировать структурные слабости за счет внешней военной и политической поддержки. В долгосрочной перспективе это усиливает асимметричную зависимость Армении от внешних центров и снижает ее субъектность.
С точки зрения сравнительной политологии подобные кейсы неоднократно демонстрировали, что диаспоральное давление, не синхронизированное с интересами государства-адресата, часто приводит к стратегическому тупику. Государство оказывается заложником внешнего дискурса, не отражающего его реальных возможностей и ограничений.
Сценарный анализ: возможные траектории развития
На основе текущих данных можно выделить три базовых сценария дальнейшего развития ситуации.
Сценарий инерции.
907-я поправка сохраняется, Конгресс периодически возвращается к проармянским инициативам, Белый дом использует ограниченные инструменты временной приостановки. Этот сценарий ведет к постепенному охлаждению американо-азербайджанских отношений и снижению влияния США в регионе.
Сценарий институциональной коррекции.
Исполнительная власть при поддержке прагматически ориентированных конгрессменов добивается полной отмены 907-й поправки как утратившей актуальность. Это открывает возможности для новой архитектуры партнерства, где США выступают не как санкционный арбитр, а как модератор региональной интеграции.
Сценарий эскалационного дисбаланса.
Законопроект Билиракиса и Паллоне получает развитие, США переходят к асимметричной поддержке Армении. В краткосрочной перспективе это может быть представлено как усиление союзника, но в среднесрочной перспективе повышает риск региональной нестабильности и втягивания внешних акторов.
Анализ показывает, что борьба вокруг 907-й поправки является не техническим спором о санкциях, а отражением более глубокого кризиса адаптации американской внешней политики к постконфликтным реалиям. Диаспоральный лоббизм, действующий в логике прошлого, вступает в прямое противоречие с задачами стратегического прогнозирования и долгосрочной стабильности.
Правовые основания и нормативные искажения: анализ легитимности предъявляемых требований
Одним из наиболее уязвимых элементов законопроекта, продвигаемого армянским лобби в Конгрессе США, является его правовая база. Формально документ апеллирует к гуманитарным и правозащитным аргументам, однако при внимательном анализе становится очевидно, что значительная часть заложенных в нем требований не имеет устойчивого основания в международном праве.
Прежде всего речь идет о вопросе так называемого «возвращения армян Карабаха». После восстановления Азербайджаном полного суверенитета над своими территориями статус региона перестал быть предметом международного спора. Ни один действующий международный договор, ни одно решение международных судебных инстанций не закрепляет за бывшим карабахским регионом особого правового режима, предполагающего внешнее вмешательство или международные гарантии коллективного возвращения населения.
Международное право в подобных случаях оперирует принципом добровольного возвращения при обеспечении безопасности и гражданских прав в рамках национальной юрисдикции. Это относится к десяткам постконфликтных кейсов — от Балкан до Ближнего Востока. Попытка представить возвращение как предмет внешнеполитического ультиматума к суверенному государству выходит за рамки общепринятой правовой практики и создает опасный прецедент селективного применения норм.
Не менее проблематичным является тезис об «освобождении пленных», используемый в законопроекте без четкого юридического определения. В отсутствие активных боевых действий и при завершении международного вооруженного конфликта статус лиц, содержащихся под стражей, определяется национальным уголовным правом и процессуальными нормами. Международные гуманитарные механизмы применимы лишь в случае признания соответствующего статуса, чего в данном контексте не происходит.
Таким образом, правовая аргументация законопроекта носит фрагментарный и политизированный характер, что снижает его легитимность как инструмента внешней политики и усиливает восприятие документа как продукта лоббистского давления, а не правового анализа.
Сравнительные кейсы: почему Южный Кавказ не является исключением
Для оценки последствий подобного подхода целесообразно обратиться к сравнительным примерам. В международной практике неоднократно фиксировались ситуации, когда внешние акторы пытались сохранить санкционные или ограничительные режимы после завершения конфликта, опираясь на устаревшие нарративы.
Характерным примером является постдейтонская Босния и Герцеговина, где избыточная международная опека, сохранявшаяся десятилетиями после окончания войны, привела к институциональной стагнации и хронической политической фрагментации. Аналогичные эффекты наблюдались в Косово, где асимметричная поддержка одной из сторон конфликта подорвала доверие к международным посредникам и закрепила конфликтную идентичность вместо постконфликтной интеграции.
В каждом из этих случаев ключевой ошибкой внешних акторов становилось стремление управлять прошлым вместо инвестирования в будущее. Южный Кавказ сегодня стоит перед схожей развилкой. Поддержка нормативных конструкций, отражающих логику 1990-х годов, неизбежно затягивает регион в состояние перманентной неопределенности, что противоречит интересам как локальных государств, так и глобальных игроков.
Стратегические последствия для США: утрата гибкости и доверия
С точки зрения американских национальных интересов сохранение 907-й поправки и попытка ограничить полномочия исполнительной власти несут несколько системных рисков.
Во-первых, подрывается принцип предсказуемости. Партнеры США начинают воспринимать американскую политику как заложницу внутриполитических компромиссов, а не как результат стратегического расчета. Это особенно чувствительно в регионах с высокой конкуренцией внешних влияний.
Во-вторых, снижается эффективность посреднической роли. США объективно теряют возможность выступать в качестве нейтрального модератора мирного процесса, если один из участников конфликта институционально закрепляется в роли санкционного адресата вне зависимости от поведения.
В-третьих, ограничивается пространство для экономической и инфраструктурной дипломатии. Инвестиционные и энергетические проекты требуют долгосрочной нормативной стабильности. Сохранение формально действующей, но политически оспариваемой санкционной нормы создает эффект регуляторного шума, отталкивающего частный капитал.
Азербайджан и новая логика субъектности
Для Азербайджана текущая ситуация подтверждает необходимость дальнейшего перехода от конфликтной идентичности к модели рациональной субъектности. Восстановление суверенитета завершило исторический цикл, однако институциональное признание этого факта на международном уровне требует времени и последовательной дипломатической работы.
В данном контексте позиция Баку, настаивающего на полной и безусловной отмене 907-й поправки, выглядит логичной и системно обоснованной. Речь идет не о тактической выгоде, а о демонтаже нормативного пережитка, который искажает реальную картину региона и препятствует формированию равноправного партнерства.
Параллельно Азербайджан объективно усиливает свои позиции за счет диверсификации внешних связей, экономической интеграции и участия в трансрегиональных проектах. Это снижает уязвимость перед односторонними политическими решениями и повышает переговорную устойчивость.
Армения: окно возможностей и риск его утраты
Для Армении постконфликтный период открывает редкое окно стратегического выбора. Возможность выхода из изоляции, нормализации отношений с соседями и включения в региональные экономические цепочки создает потенциал для структурной трансформации.
Однако активность диаспоральных структур в США, ориентированная на сохранение конфронтационной повестки, объективно снижает стимулы для такого разворота. В результате Армения рискует остаться в промежуточном состоянии — формально декларируя стремление к миру, но фактически опираясь на внешние механизмы давления вместо выстраивания устойчивых региональных отношений.
Исторический опыт показывает, что подобная стратегия редко приводит к долгосрочной стабильности. Государства, делающие ставку на внешнее лоббирование вместо внутренней адаптации, как правило, теряют стратегическую автономию.
Итоговый вывод
Ситуация вокруг 907-й поправки и связанных с ней законодательных инициатив в Конгрессе США отражает фундаментальное противоречие между институциональной инерцией и меняющейся геополитической реальностью. Попытка законодательно зафиксировать устаревшую норму в условиях постконфликтной трансформации Южного Кавказа несет риски для всех вовлеченных сторон.
Для США это риск утраты гибкости, доверия и посреднического потенциала.
Для Армении — риск стратегического застревания в логике прошлого.
Для Азербайджана — дополнительный стимул к диверсификации и укреплению субъектности.