В начале марта 2025 года Белый дом, вновь обжитый Дональдом Трампом, лихорадочно искал способ показать силу и решительность нового старого лидера. После провала многолетних попыток Байдена умиротворить Ближний Восток, Трамп решил ударить. Хуситы, устроившие фактически морскую блокаду Красного моря, стали идеальной целью — с военной точки зрения удобной, с политической — зрелищной.
Операция «Rough Rider», лично утверждённая министром обороны Питом Хегсетом, должна была за месяц сломать хребет повстанцам. Белый дом надеялся на эффект «маленькой победоносной войны»: мощные удары, минимум жертв среди американцев, разлетающиеся по CNN и Fox News кадры с разбитыми складами хуситов и — главное — быстрое возвращение контроля над морскими путями.
ЦРУ предупреждало: хуситы — не просто повстанцы, а идеологически мотивированная структура с устойчивой поддержкой Ирана. Но Белый дом это не интересовало. Источники в Совете нацбезопасности сообщают, что в частных беседах Трамп сказал: «Это будет как в Ливии в 2011 — влетаем, бомбим, уходим. Только без Клинтон».
Министр обороны Хегсет, глава CENTCOM Майкл Курилла и новый председатель Объединённого комитета Дэн Кейн в первые дни казались единой командой. Но всё изменилось, когда хуситы не сдались — а начали сопротивляться с непредсказуемой яростью.
Война по ошибке
С 15 марта по 15 апреля авиация США нанесла более 1100 ударов по позициям хуситов. CENTCOM отчитывался о «значительном ослаблении логистики противника». Но факты говорили об обратном: хуситы сбивали MQ-9 Reaper один за другим, их ракеты продолжали лететь в сторону судов. Несколько раз обстрелам подвергся и сам авианосец Harry S. Truman.
Два инцидента с F/A-18, которые буквально «свалились за борт» по неосторожности экипажа, стали символами кампании. Один из пострадавших пилотов позже признался в частной беседе с NBC: «Никто не понимал, зачем мы там. Это выглядело как месть за что-то, но не война с внятными целями».
Ситуация начала рушиться изнутри. Курилла требовал расширения кампании, настаивал на наземной операции силами союзников — Йемена и Саудовской Аравии. Хегсет поддерживал его, но одновременно вел собственные переговоры — и именно он стал героем скандала, когда журналист из The Intercept получил доступ к переписке военного командования в приложении Signal. Утечка вызвала панику в Белом доме, и впервые была озвучена фраза: «кампания утратила оперативную дисциплину».
На фоне хаоса Стив Уиткофф, спецпосланник по Ближнему Востоку, подключил Оман — традиционного посредника между США и Ираном. Источник в Государственном департаменте рассказывает: «Оманцы принесли на стол элегантный выход: вы прекращаете удары — хуситы прекращают стрелять. А если не прекратят — это уже их слово, а не ваша проблема».
Одновременно начались конфликты внутри команды Трампа. Дэн Кейн на закрытом совещании заявил: «Эта война ослабляет наши силы перед Китаем. Мы играем на чужом поле, забыв про Тайвань». Его поддержала директор нацразведки Тулси Габбард, которую СМИ уже не раз называли «новой реальной силой при Трампе».
Госсекретарь Марко Рубио сначала колебался, но после атаки хуситов на израильский порт Айлот заявил: «Мы уже не контролируем повестку. Нам предлагают выход — надо брать».
Как проигрыш выдают за победу
28 апреля — критическая дата. Один из Super Hornet соскальзывает с палубы авианосца. Три члена экипажа получают травмы. В тот же день удар по миграционному центру хуситов вызывает международный скандал: погибло более 40 человек, включая женщин и детей.
4 мая ракета хуситов прорывает израильскую систему ПРО и достигает района аэропорта Бен-Гурион. Шок в Иерусалиме. Израиль требует жёстких действий. Но Америка — выдохлась.
6 мая — последний инцидент: ещё один F/A-18 падает в море. В этот день Трамп, по словам советника, сказал: «Хватит. Мы победили. Я сам скажу, как и когда».
7 мая, с подиума Белого дома, он торжественно объявил: «Мы нанесли им сокрушительный удар. Они больше не будут стрелять в нас. Мы уважительно отмечаем их храбрость и прекращаем операцию».
Внутри администрации это называли «победой по расписанию» — решением, оформленным не фактами, а словами. Уиткофф, по данным источников, получил благодарность лично от Трампа за то, что нашёл выход, не унизив США.
Но уже через 48 часов хуситы выложили в соцсетях триумфальное сообщение: «Америка сбежала. Йемен победил. Это начало конца империализма».
Решение Трампа «объявить победу» — акт не стратегического расчёта, а вынужденной капитуляции в обёртке медийного триумфа. Оно показало: американская военная машина способна бить — но не выигрывать там, где противник воюет не за территорию, а за символ.
В США реакция была смешанной. На Fox News — овации. На MSNBC — скандал. В Пентагоне — молчание. В Конгрессе — очередной раскол: демократы заявили о «катастрофе, замаскированной под успех», республиканцы — о «гибком лидерстве».
В Йемене — радость. В Иране — удовлетворение. В Израиле — тревога. В Пекине — расчёт: Америка истощает боезапас перед возможным конфликтом за Тайвань.
В истории эта кампания останется как пример войны, проигранной на уровне стратегии, но выигранной на уровне заголовков. И в этом — фирменный стиль Дональда Трампа: не побеждать, а выглядеть победителем.
Маскатский канал, саудовские месседжи и предвыборный маркетинг войны
Когда 28 апреля в Оман прибыла делегация американских чиновников под видом гуманитарной миссии, никто из журналистов не заметил, что за дверями гостевого комплекса в Маскате разворачивалась одна из самых необычных дипломатических сцен 2025 года.
На одной стороне — Стив Уиткофф, личный представитель Трампа, назначенный куратором ближневосточного направления вместо «классических» дипломатов Госдепа. На другой — двое переговорщиков из Корпуса стражей исламской революции, прибывших под иранскими дипломатическими паспортами. Их визит был санкционирован напрямую Офисом Верховного лидера Али Хаменеи.
Оман — единственная страна региона, которая сохраняет постоянные каналы связи как с Вашингтоном, так и с Тегераном. Именно через Маскат Трамп уже в 2019-м пытался наладить диалог с Ираном, и теперь этот канал снова стал актуальным. Источник в Пентагоне утверждает: «Мы фактически пошли к Ирану с белым флагом — не ради мира, а ради выхода».
Иран дал понять: если США остановят удары, хуситы временно прекратят обстрелы американских объектов. Но подчеркнул — атаки на израильские цели будут продолжены, и Вашингтон не должен в них вмешиваться. Иначе сделка теряет силу.
Это был грязный компромисс, но в глазах Белого дома — приемлемый. Официально США не признавали переговоры с Ираном. Но уже 3 мая, по данным утечки из разведсообщества, в ЦРУ начали готовить внутреннюю сводку с заголовком: «Обязательства хуситов по линии Маскат».
Саудовский фактор: игра в два конца
Роль Саудовской Аравии в этом «перемирии по формуле Трампа» была двойственной. С одной стороны, Эр-Рияд молчаливо поддержал удары по хуситам, надеясь ослабить их. С другой — ни на секунду не пожелал втягиваться в реальную наземную операцию.
Ключевой момент: Мохаммед бин Салман (MbS) отказался от предложения США создать совместную коалицию с наземными операциями против хуситов. Источник в американской разведке сообщил: «MbS не хочет повторять свою ошибку 2015 года. Он дал понять: это ваша операция, ваши последствия».
Но саудиты сыграли другую игру — через информационные каналы. На телеканалах Al Arabiya и Al-Hadath стали появляться экспертные комментарии, в которых акцент делался не на «победе» США, а на временном прекращении американской агрессии. Это позволяло Эр-Рияду одновременно дистанцироваться от неудачной кампании и заигрывать с Тегераном, с которым в последние месяцы шёл процесс нормализации.
Катар, тем временем, активно передавал данные через разведку. Канал связи между Дохой и хуситами, созданный ещё в 2021 году, был активирован. По данным немецкой разведки BND, именно катарцы впервые сообщили американцам о готовности хуситов на «ограниченный откат» при посредничестве Омана.
«Победа» как медийный товар
Объявление о победе было продуктом политтехнологии, а не геостратегии.
Офис кампании Трампа начал работу над этим событием ещё в середине апреля, когда стало ясно, что кампания буксует. Информационное сопровождение поручили лично Сюзи Уайлс, политтехнологу, отвечающей за нарративные стратегии и управление внешним восприятием президента.
По её указанию, ещё до официального окончания операции, в эфир Fox News стали «сливаться» материалы об уничтожении хуситской инфраструктуры, а аналитики Heritage Foundation публиковали статьи с тезисом: «Трамп решает то, что Байден боялся даже начинать».
JD Ванс, вице-президент, дал серию интервью, где говорил о «стратегической смелости» президента. Он подчеркнул, что «Трамп отстаивает американские интересы, но не готов проливать кровь ради союзников, которые сами боятся воевать» — прозрачный намёк на Израиль.
Марко Рубио, в роли госсекретаря, усилил линию на «рациональное ограничение» операций. Он подчеркнул в своём заявлении: «Америка вновь диктует правила, но без навязывания».
А Тулси Габбард — один из ключевых игроков в разведсообществе — сыграла роль морального арбитра, отметив, что «военная сила — не всегда решение. Порой победа — это умение уйти, не разрушив будущее».
Последствия: мир с хуситами или отложенная буря?
На бумаге всё выглядит как мастер-класс: кампания завершена, боевые действия прекращены, американские войска не ввязались в наземный конфликт, и — главное — «победа» оформлена в виде красивого месседжа.
Но под поверхностью:
- Хуситы чувствуют себя победителями и перешли к новой фазе атак на израильские цели;
- Израиль в ярости: по их мнению, Вашингтон дал слабость, которую немедленно почувствуют в Тегеране;
- Саудовская Аравия дистанцировалась, сохранив гибкость между США и Ираном;
- Китай внимательно отслеживает темпы расхода американских ресурсов — особенно на фоне эскалации вокруг Тайваня.
А главное — сам прецедент. Трамп показал: он готов резко начинать и так же резко заканчивать — не ради победы, а ради контроля над нарративом.
Это создаёт новую парадигму военного мышления США: война — как элемент предвыборного планирования, не стратегии. И пока республиканцы в Конгрессе готовят серию выступлений с фразой «Трамп привёл Америку к миру, не потеряв ни одной войны», аналитики в Пентагоне задаются вопросом: а если следующей целью станет Китай — что тогда?
«Преданный союзник? Реакция Израиля на „победу“ Трампа над хуситами»
5 мая 2025 года. Баллистическая ракета, запущенная хуситами из района Сана, прорывает эшелонированную оборону Израиля и взрывается вблизи аэропорта имени Бен-Гуриона. Удар приходится по складской зоне: жертв нет, но медиаэффект — катастрофический.
Тель-Авив в панике. Удары по главному авиационному хабу страны — это не просто инцидент. Это сигнал. И прежде всего — сигнал в сторону Вашингтона: "Вы ушли, они пришли".
Паника на Капитолийском холме и гнев в Иерусалиме
Сразу после атаки премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху провёл закрытую встречу с Советом национальной безопасности. На ней, по информации Haaretz, было принято решение приостановить обмен разведданными с США по йеменскому направлению и отозвать делегацию из Вашингтона, которая должна была обсуждать совместные меры ПРО в Красном море.
Министр обороны Израиля Йоав Галант в закрытом брифинге для журналистов заявил:
«Американская администрация покинула нас в момент наивысшей уязвимости. Хуситы не поражены. Они окрылены. Трамп их не победил — он их признал».
Израильская военная разведка (АМАN) направила в Пентагон секретный меморандум, в котором содержалось предупреждение: хуситы будут использовать «перемирие» для наращивания дальнобойных систем, включая ракеты с иранскими компонентами.
Американская сторона, в свою очередь, попросила Тель-Авив "воздержаться от резких публичных формулировок", чтобы не сорвать хрупкий дипломатический баланс, выстроенный через Маскат.
Стычка в прямом эфире
9 мая в эфире CNN произошёл информационный взрыв: бывший посол Израиля в ООН Дани Данон заявил, что «решение Трампа — это победа Ирана, организованная руками американской дипломатии». Его речь вызвала резонанс даже внутри Республиканской партии, где сторонники жёсткой линии (включая сенатора Линдси Грэма) начали рассматривать возможность внутреннего расследования действий Стива Уиткоффа и Пита Хегсета.
Но ни Белый дом, ни Госдеп не дрогнули. Внутренние документы, оказавшиеся в распоряжении Axios, фиксируют чёткую установку:
«Союз с Израилем важен, но не должен диктовать ход операций, которые критически влияют на внутреннюю поддержку президента».
Эта фраза, прозвучавшая на совещании в Совете национальной безопасности, стала разворотом в стратегии США по отношению к Израилю: Трамп больше не готов быть «безусловным гарантом», если это мешает его медийному контролю и личному имиджу.
Невысказанное: предательство или эволюция?
Для Израиля произошедшее стало разворотом эпохи. С 1973 года Тель-Авив не сталкивался с таким уровнем одностороннего американского ухода в ситуации, когда безопасность Израиля напрямую зависела от позиции США.
В еврейской прессе это назвали "символическим Суэцем" — отсылкой к 1956 году, когда США тогдашнего президента Эйзенхауэра заставили Израиль отступить с Синая.
Но теперь — наоборот: США отступили первыми, оставив Израиль в одиночестве.
Израильские генералы, в частности глава ВВС Томер Бар, уже начали подготовку к самостоятельным ударам по йеменским целям, без участия США. ВВС ЦАХАЛ разработали план «Хайфа-3» — операцию по точечному подавлению хуситских ПВО и ракетных установок с использованием истребителей F-35, под прикрытием дронов.
Однако этот план вызывает обеспокоенность даже у американских ястребов: если Израиль атакует, хуситы ответят по Эйлату, Димоне, возможно — по Хайфе. И тогда США придётся вернуться. Без победы, но с долгом.
Глобальный сигнал
Решение Трампа поставить точку в йеменской кампании вопреки израильским интересам посылает сигнал всем союзникам США по миру: Америка — больше не гарант, она — менеджер своей выгоды.
- В Сеуле начали дебаты о расширении собственной ядерной программы;
- В Варшаве обсуждается ускорение создания «европейского ПРО» без опоры на Вашингтон;
- В Тайбэе нарастает тревога: если завтра Пекин нанесёт ракетный удар — кто объявит победу, не вступая в бой?
… На встрече с донорами в Мар-а-Лаго 10 мая Трамп, по словам очевидцев, улыбаясь, заявил:
«Я завершил кампанию в Йемене без потерь и без грязи. Они продолжают воевать? Пусть. Главное — мы победили. И никто этого не оспорит».
Возможно, именно в этой фразе — суть всей драмы. Победа больше не измеряется военными достижениями.
Она измеряется заголовками. Словами. И чьим голосом будет озвучен итог.
И сегодня, несмотря на разрушенные авианосцы, утраченные дроны, растущую напряжённость в Израиле и аплодисменты в Санe, победу всё ещё озвучивает он. Дональд Трамп.