Говоря как иностранец и как представитель организации, получавшей грантовую поддержку от американских фондов, считаю, что в Вашингтоне наконец происходят давно назревшие изменения в подходах к распределению средств, направляемых зарубежным организациям под лозунгами продвижения демократии, прав человека и свободы слова.
На протяжении десятилетий - особенно применительно к российскому направлению - организации и отдельные лица, получавшие грантовую поддержку, зачастую были больше заинтересованы в бесконечном продлении финансирования, чем в достижении реальных, измеримых результатов. К сожалению, крупные фонды и структуры, принимающие решения, уделяли куда больше внимания формальным критериям - истории сотрудничества, умению составлять безупречные бюджеты и отчеты, - чем реальному качеству работы и ее эффекту.
В результате возникла абсурдная ситуация: организации, медиа и «эксперты», неэффективные, дискредитированные или попросту не имеющие значения в собственных странах, десятилетиями продолжали получать значительные средства американских налогоплательщиков лишь потому, что их руководители были лучше известны в «правильных кругах» Вашингтона, чем на улицах Москвы.
Еще одной серьезной проблемой этих десятилетий стало доминирование либеральной идеологической оптики при оценке качества организаций, медиа и экспертного знания. Неудобные истины приносились в жертву политкорректности и «безопасной» отчетности: без правильных нарративов и экспертов, говорящих руководящим советам то, что они хотят слышать, организации и исследователи рисковали лишиться финансирования.
В итоге гражданские организации и медиа, финансируемые американскими фондами, оказались неэффективными и непопулярными в российском обществе, продвигая ценности, чуждые большинству, - ценности либеральных кампусов Лиги плюща. Параллельно деградировала аналитика по России: она стала низкокачественной, идеологизированной и оторванной от социальных реалий. Вместо работы с независимыми, молодыми экспертами, реально связанными с российским обществом, Вашингтон часто делал ставку на пожилых эмигрантов и отставных политиков. Эти фигуры были заметны в X и в мейнстримных либеральных медиа благодаря громким заявлениям и роли комментаторов американской внутренней политики, но большинство из них покинули Россию десятилетия назад и не собирались возвращаться.
Ложная, идеологизированная экспертиза - интеллектуальная форма пропаганды - в конечном счете дезориентировала лиц, принимающих решения, что привело к провалам санкционной политики США и к краху попыток выстроить взаимодействие с разными слоями российского общества.
Как минимум сегодня Соединенные Штаты перестали выбрасывать деньги на имитацию мягкой силы. Прежняя грантовая индустрия, с ее неэффективными организациями и политкорректными медиа, давала эффект, прямо противоположный заявленному, предоставляя больше преимуществ противникам Америки, чем ее союзникам. Продолжай Вашингтон движение по этому пути - заливая мир ресурсами в пользу политкорректных, но бесполезных акторов, - он рисковал повторить судьбу Советского Союза, который во многом рухнул из-за истощения ресурсов на поддержание стран социалистического блока и глобального коммунистического движения, ставя идеологию выше эффективности и политического реализма.
Как реформировать мягкую силу и разорвать цикл неэффективности
Для решения этой системной проблемы приоритет идеологии должен уступить место реализму. Отправной точкой должен стать трезвый анализ тех нарративов и идей, которые действительно способны находить отклик в конкретном обществе, с учетом его исторического, этнокультурного и экономического контекста.
Поддержка больше не должна направляться гражданским организациям и оппозиционным фигурам, утратившим связь со своими странами, не имеющим там реальной базы сторонников и не планирующим возвращение. Точно так же не следует делать ставку на «самопровозглашенных лидеров» в эмиграции, которые никогда не проходили проверку на низовую легитимность - например, через праймериз.
Вместо этого ресурсы должны получать низовые инициативы, независимые медиа и лидеры общественного мнения, которые уже выстроили экосистемы сторонников, готовых поддерживать их пожертвованиями. Логика проста: в мягкой силе, как и в медицине катастроф, приоритет - спасать то, что живо, а не реанимировать мертвое.
Крупные институты и фонды следует децентрализовать, разбив их на более мелкие структуры с регулярной ротацией независимых экспертов из целевых обществ, чтобы точнее оценивать, кто и что действительно заслуживает поддержки. Особую ценность представляет работа с теми, кто остается в своих странах, даже в условиях риска, с использованием инновационных инструментов - например, переводов на основе криптовалют, - для обеспечения их безопасности и независимости.
Не менее важно покончить с моделью «грантовой зависимости», при которой организации ставят политкорректность и вылизанную отчетность выше правды и реального служения своим обществам. Непрерывная ротация получателей поддержки должна стать нормой.
Здесь необходим деловой подход: зачем инвестировать в «продукт», который раз за разом не находит спроса? Стратегии взаимодействия должны охватывать все социальные слои. Полагаться на пожилых эмигрантов в пригородах США, чтобы объяснять молодежные тренды в России, - не просто неэффективно, а откровенно абсурдно.
Наконец, академическая и аналитическая среда должна обеспечивать конкуренцию идей - в том числе провокационных и неудобных. Параллельные экспертные группы с противоположными политическими и идеологическими позициями должны готовить различные, порой полярные отчеты. Только такая интеллектуальная конкуренция, проверяющая прогнозы реальностью, способна сохранить жизнеспособность и доверие к западной модели свободного общества в XXI веке.
Антон Громов
Политолог, эксперт по безопасности Евразии | Председатель НПО Astraea | Специализация: Россия – Китаи – Северная Корея, информационные войны