Белый дом представил миру документ, который уже называют самой амбициозной попыткой за всю историю арабо-израильского конфликта переломить ход трагических событий. «Всеобъемлющий план по прекращению конфликта в Газе» стал итогом месяцев напряженных консультаций, скрытых переговоров и дипломатических маневров. Но куда важнее — он стал итогом накопившейся усталости человечества от бесконечной крови и разрушений, от циничного равновесия насилия, где каждая жертва лишь становилась поводом для новой атаки.
План Трампа — это не декларация благих намерений, а детализированная дорожная карта, составленная словно хирургический протокол для спасения умирающего организма. Газа сегодня — это руины и пепел, 70 процентов уничтоженного жилого фонда, миллионы людей, лишенных воды и света, экономика, сгоревшая до основания. Но именно в этой пустыне надежды Вашингтон попытался начертить новый контур будущего, разделив его на три фундаментальные опоры.
Первая опора — дерадикализация и демилитаризация. Под этим понимается полное устранение военной инфраструктуры ХАМАС и всех боевых группировок, разоружение, амнистия для тех, кто добровольно сдаст оружие, а также безопасный выход боевиков за пределы анклава. По замыслу авторов документа, это не только военный шаг, но и символическое начало новой эры, когда насилие перестает быть единственным языком региона.
Вторая опора — переходное технократическое управление. Для Газы предлагается создать временный аполитичный комитет, которому предстоит взять на себя коммунальные, социальные и муниципальные функции. Это своеобразное «правительство специалистов», призванное вернуть жизнь в города и поселки, где люди сегодня выживают, а не живут. Надзор над этим процессом возьмет «Совет мира» под председательством президента США Дональда Трампа. По данным американских СМИ, в состав совета войдут представители Европы и арабского мира, включая бывшего премьер-министра Великобритании Тони Блэра. Тем самым предлагается не только избежать доминирования одной стороны, но и создать коллективную ответственность за судьбу анклава.
Третья опора — гарантии региональных партнеров и международное сопровождение. Для обеспечения безопасности план предусматривает развертывание Международных сил стабилизации (ISF). Их задача — подготовка палестинских полицейских, контроль за порядком и предотвращение рецидива хаоса в переходный период. Эта миссия должна стать своеобразным щитом, за которым жители Газы смогут впервые за десятилетия вздохнуть без страха и начать строить будущее.
Таким образом, план соединяет в себе военное, административное и международное измерения. Он напоминает мост, выстроенный из трех мощных арок: безопасность, управление, гарантии. Каждая из них по отдельности недостаточна, но все вместе они способны выдержать тяжесть разрушенного региона и вывести его к новой реальности.
Однако сама архитектура документа рождает и новые вопросы: хватит ли политической воли у сторон, готов ли регион взять на себя роль гаранта, выдержит ли хрупкая ткань доверия давление улицы и реваншистских настроений. План Трампа — это не просто проект прекращения войны, это попытка заново переписать историю конфликта, вырвать его из заколдованного круга крови и мести и превратить в возможность для нового начала.
Гуманитарная и экономическая составляющая
Трамп сделал акцент на том, что восстановление Газы должно носить экономико-инвестиционный характер и не зависеть от традиционных структур вроде ООН или Красного Полумесяца, которые американская администрация считает неэффективными. В качестве альтернативы предложено создать специальную экономическую зону с льготными тарифами и налоговыми ставками. По расчетам команды Трампа, в течение первых трех лет в сектор должно быть инвестировано не менее 10 млрд долларов, причем половина суммы поступит от стран Персидского залива.
Гуманитарная помощь будет направляться в «полном объеме», включая восстановление электроснабжения, водопровода, канализации и медицинских учреждений. Уже в первые недели после заключения сделки планируется развернуть 5 тыс. мобильных домов и полевых госпиталей. Важная деталь — контроль над распределением ресурсов будет находиться в руках международных сил стабилизации и временного комитета, а не в распоряжении местных радикальных структур.
Таким образом, Белый дом предлагает новую модель: не просто доставка гуманитарных грузов, а фактическое создание управляемой инфраструктурной системы, где каждая единица топлива, каждая тонна цемента или медикаментов будет проходить учет и контроль.
Политические и правовые аспекты
Особого внимания заслуживает пункт 19, где говорится о самоопределении палестинцев. США признают стремление к государственности, но откладывают признание независимой Палестины до «создания условий». Это фактически означает, что Белый дом пытается найти компромисс между требованием арабских стран закрепить принцип двухгосударственного решения и позицией Израиля, категорически отвергающего немедленное признание палестинской государственности.
Документ содержит гарантию, что Израиль не будет оккупировать или аннексировать Газу, а также обещание недопустимости насильственного переселения жителей. Этот пункт принципиален, поскольку именно страх перед новой «накбой» — массовым исходом палестинцев — был одной из главных причин жесткой реакции арабского общества на первые израильские операции в 2023–2024 годах.
Юридическая сложность заключается в том, что план Трампа не увязан напрямую с резолюциями Совета Безопасности ООН, хотя формально апеллирует к принципу международного права. Это дает Белому дому свободу действий, но одновременно делает реализацию документа зависимой от добровольного согласия сторон.
Реакция Израиля: между военной логикой и политическим давлением
Израильская реакция на публикацию плана Трампа оказалась неоднозначной. Премьер-министр Биньямин Нетаньяху публично заявил в Вашингтоне, что «видит в инициативе президента США основу для серьезного диалога», но в израильском политическом спектре начался раскол.
По данным израильского издания Maariv, кабинет безопасности разделился: часть министров во главе с Йоавом Галлантом (министр обороны) склонна поддержать инициативу, так как военная кампания в Газе к этому моменту зашла в тупик — ежедневные потери и давление международного сообщества делают продолжение операции крайне затратным. В то же время представители ультраправых партий («Религиозный сионизм», «Оцма Иегудит») резко выступили против, назвав план «капитуляцией перед терроризмом».
Общественное мнение в Израиле тоже расколото. Согласно опросу института «Israel Democracy Institute» (сентябрь 2025), 52 % израильтян поддержали бы обмен «заложники в обмен на прекращение операции», но только 28 % согласны на освобождение 250 пожизненно осужденных. В то же время 60 % респондентов поддерживают идею международных сил стабилизации, если в них будут участвовать США и европейские страны, а не только арабские.
Для Нетаньяху дилемма очевидна: с одной стороны, зависимость от поддержки Трампа, который, в отличие от предшествующей администрации, является для Израиля ключевым политическим и военным партнером. С другой — давление правых союзников, без которых его коалиция не сможет существовать.
Палестинская перспектива: между надеждой и скепсисом
Палестинская администрация на Западном берегу встретила план с осторожным одобрением. Махмуд Аббас, чье политическое влияние значительно снизилось после 2023 года, видит в инициативе шанс восстановить свою роль. Представители ФАТХа заявили, что поддерживают «переходное технократическое управление», если оно будет шагом к созданию единого палестинского государства.
Совсем иная реакция прозвучала из Газы. Руководство ХАМАС фактически признало, что формально оно не сможет остаться у власти, однако в интервью израильской прессе офицер запаса ЦАХАЛ Офер Шилах подчеркнул, что «ХАМАС всегда мыслит в долгосрочной перспективе» и может попытаться вернуться к власти через 5–10 лет. По оценкам израильской военной разведки, на конец сентября 2025 года у ХАМАС сохраняется от 10 до 20 тысяч боевиков, часть которых уже проникла в гуманитарные зоны.
Это означает, что разоружение и амнистия — самый уязвимый элемент плана. Опыт 2014 года показывает: даже после жестких кампаний израильской армии ХАМАСу удавалось восстановить военный потенциал за 2–3 года.
Реакция арабских стран: осторожная поддержка
Ключевой элемент успеха плана — реакция арабских государств. Совместное заявление министров иностранных дел Турции, Саудовской Аравии, Египта, Катара, Иордании, ОАЭ, Пакистана и Индонезии стало важным сигналом: впервые столь широкий блок стран выразил поддержку американской инициативе.
В документе подчеркивалась важность полного вывода израильских войск, недопустимость вынужденного переселения палестинцев, а также обеспечение бесперебойной гуманитарной помощи. Более того, впервые в подобном формате зафиксирован принцип двухгосударственного решения, что особенно важно для Турции и Саудовской Аравии, которые в последние месяцы усилили давление на Израиль.
Экономический интерес арабских стран очевиден: участие в восстановлении Газы даст им политические очки и доступ к проектам на миллиарды долларов. По данным Bloomberg Middle East (сентябрь 2025), ОАЭ и Катар уже подготовили пакеты инвестиций на сумму около 3 млрд долларов, которые могут быть направлены в инфраструктурные проекты.
Гуманитарная ситуация: реальность осени 2025 года
Чтобы понять, насколько реалистичен план, важно оценить текущее состояние сектора Газа.
- По данным Управления по координации гуманитарных вопросов ООН (OCHA), к сентябрю 2025 года число жертв конфликта в Газе превысило 38 тысяч человек, из них около 40 % — дети.
- Более 2 миллионов жителей анклава живут без стабильного доступа к питьевой воде.
- 75 % школ и университетов разрушены или повреждены.
- Электроснабжение обеспечивается не более чем на 3–4 часа в сутки.
- Экономическая активность сократилась на 85 % по сравнению с уровнем 2022 года.
Эти цифры показывают, что без масштабного международного вмешательства восстановление будет невозможным. Однако план Трампа впервые увязывает гуманитарное восстановление с политическими условиями: амнистия, разоружение, международное управление. Это шаг, которого не было ни в «сделке века» 2020 года, ни в более ранних инициативах.
Международное измерение
План Трампа вызвал интерес и критику за пределами региона. Европейский Союз в лице Жозепа Борреля приветствовал идею международных сил стабилизации, но раскритиковал исключение ООН из процесса. Великобритания, напротив, дала понять, что готова участвовать в «Совете мира» и уже рассматривает кандидатуру Тони Блэра в качестве представителя.
Россия и Иран выступили резко против. Москва заявила, что план «игнорирует резолюции Совбеза ООН и международно-правовые нормы», а Тегеран назвал его «попыткой закрепить американское доминирование в регионе».
Для Азербайджана документ имеет особое значение: он отражает ключевой принцип, который Баку всегда отстаивал в своих внешнеполитических инициативах — необходимость увязывать вопросы безопасности, гуманитарной помощи и развития. Именно такая комплексная логика лежала в основе энергетических и инфраструктурных проектов Азербайджана на Южном Кавказе.
Реализация плана: возможные сценарии
План Трампа выглядит как тщательно продуманная дорожная карта, но его успешная реализация зависит от множества переменных. Эксперты выделяют три ключевых сценария.
1. Оптимистический сценарий.
Израиль и палестинская сторона соглашаются на основные условия, ХАМАС сдаёт значительную часть оружия, а арабские страны берут на себя роль гарантов. В этом случае уже к концу 2026 года в Газе может начаться масштабное восстановление, а Международные силы стабилизации станут постоянным элементом региональной архитектуры. По прогнозу Всемирного банка, ВВП анклава при таких условиях может вырасти на 15–20 % в год, что обеспечит постепенное снижение безработицы.
2. Реалистический сценарий.
Частичная реализация: заложники освобождены, Израиль выводит войска, но ХАМАС сохраняет подпольные структуры и влияние. В этом случае сектор Газа получит гуманитарную помощь, но безопасность останется нестабильной. Международные силы окажутся втянутыми в постоянные столкновения с радикалами. Такой сценарий, по сути, воспроизводит опыт Ливана после 2006 года, когда «Хезболла» формально уступила, но сохранила боевой потенциал.
3. Негативный сценарий.
ХАМАС отказывается выполнять условия, Израиль выходит из переговоров, а арабские страны ограничиваются декларациями. В этом случае война возобновится, но уже в условиях, когда международные ожидания мира будут сорваны. В этом случае Израиль окажется под еще более сильным дипломатическим давлением, а Трамп — перед угрозой провала крупнейшей внешнеполитической инициативы своего второго срока.
Последствия для Израиля
Для Израиля план Трампа — это прежде всего шанс выйти из конфликта без видимой капитуляции. Он позволяет освободить заложников, вывести войска и переложить ответственность за управление Газой на международные силы.
Однако израильские правые видят в этом угрозу: любой выход без полного уничтожения ХАМАС будет восприниматься как поражение. Это может спровоцировать политический кризис внутри коалиции Нетаньяху и ускорить новые выборы.
В долгосрочной перспективе Израиль выигрывает только в том случае, если международные силы смогут реально контролировать сектор. Если же через несколько лет ХАМАС вернётся, то цена нынешних уступок будет воспринята обществом как неприемлемая.
Последствия для Палестины
Для палестинцев план открывает два пути.
Первый — создание работающей инфраструктуры и постепенное движение к государственности. Даже если формально независимая Палестина не будет признана в ближайшие годы, восстановление Газы и интеграция с Западным берегом создадут условия для единой политической структуры.
Второй — внутренний раскол. ХАМАС не исчезнет и будет пытаться подорвать временную администрацию. В этом случае палестинское общество может оказаться в положении постоянной двойной власти — с технократами и подпольными радикалами.
Роль арабских стран
Арабские государства впервые за долгие годы получили возможность выступить не сторонними наблюдателями, а гарантами мира. Саудовская Аравия и Египет заинтересованы в стабилизации региона, поскольку эскалация в Газе усиливает давление на их внутреннюю безопасность.
Турция, напротив, видит в плане шанс укрепить свой дипломатический вес: Анкара настаивает, что именно она должна играть ключевую роль в подготовке палестинских сил безопасности.
Для Катара это возможность закрепить свой статус посредника, а для ОАЭ — реализовать инфраструктурные проекты, которые принесут экономические и политические дивиденды.
Международный контекст
Мир реагирует на план Трампа прагматично.
- ЕС готов участвовать, но настаивает на сохранении роли ООН.
- Россия и Иран видят угрозу усиления США и будут пытаться саботировать инициативу.
- Китай занимает выжидательную позицию, предлагая участвовать в восстановлении инфраструктуры, но не вмешиваясь в вопросы безопасности.
Для США успех плана станет крупнейшим внешнеполитическим достижением Трампа. Провал же будет означать утрату доверия к американскому посредничеству в регионе.
Прогноз: что дальше?
В ближайшие месяцы ключевым станет вопрос заложников. Если в течение 72 часов после возможного принятия соглашения они будут освобождены, это создаст доверие к процессу и позволит запустить гуманитарные поставки.
Если же ХАМАС затянет процесс, Израиль получит аргумент для возобновления военной кампании. Именно поэтому эксперты считают, что первые недели реализации плана станут решающими.
С точки зрения Азербайджана, документ представляет интерес как пример комплексного урегулирования. Он сочетает безопасность, гуманитарное восстановление и экономику, что соответствует подходу Баку к конфликтам. Более того, участие региональных стран делает его более жизнеспособным, чем проекты, завязанные исключительно на Западе.
План Трампа по Газе — это не просто очередная бумага с печатью Белого дома. Это попытка вырвать саму ткань ближневосточного конфликта из застарелых, проржавевших рамок и ткать её заново, по другим лекалам. Если ООН десятилетиями играла роль нотариуса чужих обещаний, то Вашингтон сегодня предлагает превратить Газу в лабораторию нового мироустройства — жесткого, прагматичного, но способного на результат.
Эта идея похожа на попытку вынести шахматную доску за пределы старой партии и расставить фигуры на новом поле. Америка предлагает не просто гуманитарный коридор, а политическую трансформацию под зонтиком международных сил, где каждая тонна цемента и каждый мегаватт энергии будут увязаны с изменением самого устройства власти.
Конечно, риски огромны. ХАМАС — это не тень, которую можно стереть с доски резинкой. Израильская политика может обрушиться под напором ультраправых. Арабские столицы — устать от бесконечного донорства. Но в истории всегда были моменты, когда сама дерзость замысла становилась двигателем перемен.
Если этот план хотя бы наполовину воплотится, Газа перестанет быть кладбищем надежд и превратится в символ того, что даже в самых мрачных уголках мира возможна новая логика. Не логика войны и блокады, а логика сделки, компромисса, пусть и под жёстким кураторством.
И в этом — главная интрига. Мы стоим на пороге эпохи, когда Ближний Восток может впервые за десятилетия получить шанс вырваться из заколдованного круга «война — перемирие — война». План из двадцати пунктов — это не гарантия, но это дверь, которую приоткрыли восемь ключевых игроков региона. И теперь вопрос в том, решится ли мир войти в неё — или вновь оставит Газу в темноте, как символ безысходности.
История любит парадоксы. Возможно, именно в руинах Газы рождается новая модель международного урегулирования. Вопрос лишь в том, хватит ли у мира смелости довести этот замысел до конца.