В ту июньскую ночь над Ираном тянулась тень тщательно просчитанной операции, которая готовилась не месяцами, а годами. На разных концах страны действовали группы, собранные из иранцев и наемников из соседних государств, прошедших подготовку под руководством израильских инструкторов. Их цель была не просто дерзкой — она бросала вызов самой системе: проникнуть в глубину оборонного контура, ударить по ее сердцу, парализовав способность к ответу.
Мотивы участников переплетались, как линии на карте войны. Для одних это была личная вендетта против духовного режима, лишившего их народа голоса и будущего. Для других — холодный расчет: деньги, лечение для близких, возможность вырваться за границу. Но всех объединяла готовность идти туда, куда не рисковали сунуться даже самые отчаянные.
В «Моссаде» над этим планом работали более года, опираясь на опыт громких акций. Девять месяцев назад та же разведка потрясла Ближний Восток, реализовав проект, задуманный еще в 2014-м Тамиром Пардо: серия взрывов начиненных взрывчаткой пейджеров лишила «Хезболлу» значительной части боевого потенциала. Тогда погибло тридцать ее боевиков и двенадцать мирных жителей, среди них двое детей, а ранения получили свыше трех с половиной тысяч человек.
Теперь же, в три часа ночи 13 июня, К.Ш. поднял свой «иностранный легион» из семидесяти бойцов в атаку. Беспилотники и ракеты, нацеленные на заранее разведанные позиции, уничтожали зенитные батареи и пусковые установки баллистических ракет. Уже через сутки в бой вступила вторая волна — иранцы и завербованные наемники из региона, продолжая методично разрывать оборонную ткань страны.
По официальным данным, именно эти действия коммандос обеспечили успех июньских израильских авиаударов: ВВС Израиля провели серию бомбардировок, не потеряв ни одного самолета. Вооруженные разведданными агентов «Моссада» на земле, пилоты уничтожили около половины из 3000 баллистических ракет Ирана и до 80% их пусковых установок. Под удары попали и дома иранских ядерных ученых и военных командиров.
Как и в операции с пейджерами, израильтяне показали, что способны проникать в коммуникационные системы противника. В начале атаки киберподразделение «Моссада» отправило высшему командованию Ирана фальшивое сообщение, вызвав его в подземный бункер. Через несколько минут по этому бункеру был нанесен точечный удар, уничтоживший двадцать человек, включая трех начальников штабов.
Эта скрытая война разворачивалась на фоне глобального кризиса, вызванного событиями 7 октября 2023 года, когда боевики ХАМАС убили более 1200 израильтян и взяли в заложники 251 человека. Мировая пресса была сосредоточена на ответных ударах Израиля по Газе, унесших десятки тысяч жизней и вызвавших резкое осуждение. Между тем израильско-иранское противостояние оставалось в тени, но именно оно кардинально меняло баланс сил в регионе.
Еще в 2018 году боевики, прошедшие подготовку в Израиле, проникли на неохраняемый склад в Тегеране, вскрыли сейфы с помощью плазменных резаков и вывезли более 450 килограммов документов, чертежей и цифровых носителей. Биньямин Нетаньяху затем показал эти материалы на пресс-конференции в Тель-Авиве, заявив, что они доказывают обман Ирана в ядерной сфере.
Через два года «Моссад» ликвидировал одного из ведущих иранских физиков, использовав систему распознавания лиц на дистанционно управляемом пулемете, замаскированном на обочине дороги возле его дома.
По данным израильских источников, в преддверии июньских атак агенты «Моссада» незаметно ввезли в Иран тонны деталей для оружия, замаскировав их под «металлическое оборудование» и передав ничего не подозревающим водителям грузовиков.
Эти операции символизируют глубокую трансформацию тактики «Моссада», начавшуюся около 15 лет назад. Если раньше подобные миссии выполняли исключительно израильские оперативники, то теперь на передовой — иранцы и граждане третьих стран. По словам высокопоставленных израильских чиновников, именно непопулярность иранского режима сделала вербовку агентов проще, чем когда-либо.
Истоки тайной войны
«Моссад» поставил Иран в число своих главных приоритетов в 1993 году — сразу после того, как на лужайке Белого дома были подписаны соглашения в Осло, обещавшие положить конец десятилетиям израильско-палестинского конфликта.
До Исламской революции Израиль и Иран связывал долговременный стратегический союз с шахом. Но в 1979 году аятолла Рухолла Хомейни и исламисты, свергнувшие монархию, объявили еврейское государство «раковой опухолью», которую необходимо «удалить с Ближнего Востока».
Главная стратегическая цель Израиля — защитить свою ядерную монополию в регионе. Хотя страна официально не признает наличие у себя ядерного арсенала, эксперты оценивают его в более чем 90 боеголовок. В 1981 году израильская авиация уничтожила иракский реактор «Осирак», а в 2007-м — сирийский объект, находившийся на стадии строительства.
После удара по Ираку премьер-министр Менахем Бегин сформулировал доктрину: Израиль оставляет за собой право уничтожать ядерные проекты соседей. «Мы не можем допустить второго Холокоста», — сказал он тогда.
Тень над Натанзом
«Моссад» установил, что Иран строит секретный обогатительный завод неподалеку от Натанза, примерно в 320 километрах к югу от Тегерана. Разведка передала эти сведения иранской диссидентской группе, и два года спустя та обнародовала их.
Ветераны «Моссада» рассказывали, что агенты — предположительно израильтяне, выдававшие себя за европейских специалистов по установке и обслуживанию оборудования — бродили по Натанзу в обуви с двойной подошвой. Она была специально сделана для сбора пыли и образцов почвы. Лабораторные анализы показали: иранские центрифуги обогащали уран значительно выше 5% — предела, необходимого для работы атомной электростанции. Для медицинских изотопов требуется уран с обогащением 20%, для бомбы — около 90%.
В 2001 году Израиль возглавил генерал Ариэль Шарон — политик с репутацией человека, который идет напролом. Год спустя он поставил во главе «Моссада» своего соратника и одного из самых решительных генералов — Меира Дагана. Оба были известны тем, что умели раздвигать границы дозволенного и действовать там, где другие останавливаться не решались.
Даган, руководивший израильской разведкой с 2002 по 2011 год, сделал своей главной миссией уничтожение иранской ядерной программы. Как и Менахем Бегин, он был одержим уроками Холокоста. На стене его кабинета висела фотография: нацистские солдаты издеваются над его дедом. «Я поклялся, что это никогда не повторится, — говорил он на митинге в 2015 году. — И верю, что сделал все, чтобы сдержать это обещание».
Под его руководством «Моссад» развернул кампанию тайных операций против Ирана. На улицах Тегерана появлялись мотоциклисты-ликвидаторы, прикреплявшие магнитные бомбы к машинам ученых-ядерщиков. Разведка взламывала склады, минировала пусковые установки, уничтожала объекты ПВО.
Искусство вербовки
Даган особенно гордился умением «Моссада» находить агентов среди иранцев и граждан соседних стран. Этническая карта Ирана, по оценкам израильской разведки, сама по себе открывала огромные возможности: примерно 40% из 90 миллионов жителей страны принадлежат к этническим меньшинствам — арабы, азербайджанцы, белуджи, курды и другие.
«Лучший резерв для вербовки — это этническая и человеческая мозаика Ирана, — говорил Даган незадолго до своей смерти в 2016 году. — Многие из этих людей в оппозиции к режиму. Некоторые — его ненавидят».
До прихода Дагана «Моссад» полагался в основном на так называемых «сине-белых» — израильтян по рождению. Но новая стратегия предполагала иное: агентами становились иранцы, эмигранты, а также жители семи соседних с Ираном стран.
Вербовка шла в две линии. Одни соглашались на классический шпионаж — сбор и передача информации. Другие готовы были идти дальше: участвовать в ликвидациях и диверсиях.
Психология предательства
Уговорить человека предать свою страну — задача особой сложности. «Это не одномоментный выбор, — вспоминает бывший высокопоставленный офицер «Моссада». — Это постепенное скольжение. Сначала мелкая просьба, безобидное задание. Потом еще одно, чуть серьезнее. Если справляются — дают больше. Если откажутся — к тому моменту у тебя уже есть рычаги: давление, угрозы, шантаж».
При этом, по его словам, опытные кураторы предпочитают не действовать через страх. «Лучше подвести человека к тому, чтобы он сделал первый шаг сам. Добровольное сотрудничество всегда ценнее принужденного».
Самый ценный капитал в работе с агентурой — доверие. «Агент должен быть предан и эмоционально привязан к куратору, — поясняет бывший офицер “Моссада”. — Как солдат идет вперед, полагаясь на плечо товарища, так и агент выполняет задание, потому что верит своему куратору и чувствует перед ним глубокую личную ответственность».
Большинство, кто соглашался работать на Израиль, рассчитывали на вознаграждение за риск. Но, как отмечают нынешние и бывшие сотрудники, движущая сила предательства родины часто лежит глубже — в области человеческих страстей.
«Деньги важны, — признает один из бывших оперативников. — Но иногда сильнее действуют эмоции — ненависть, любовь, зависимость, месть. И все же лучше, когда эти чувства подкреплены осязаемой выгодой: не обязательно прямой оплатой, но помощью, которую человек может потрогать руками».
На протяжении десятилетий медицинская помощь была одним из излюбленных инструментов вербовки. Израильская разведка поддерживала связи с врачами и клиниками в разных странах, используя возможность оплатить дорогостоящие операции и терапию как пропуск к сердцам и лояльности людей. Этот прием применяли и в работе с палестинскими группировками, но особенно часто — в вербовке иранцев.
В арсенале «Моссада» есть и цифровые методы: целевые сайты и посты в соцсетях, обращенные к иранцам, страдающим тяжелыми заболеваниями. Там оставляют зашифрованные контакты, обещают помощь, а при необходимости — мобилизуют международную сеть, чтобы найти проверенную клинику, где «не зададут лишних вопросов». Оплата идет напрямую и конфиденциально.
Еще один проверенный стимул — обучение за границей. Израильские вербовщики знают: иранцы ценят качественное образование. Даже нынешний религиозный режим аятоллы Али Хаменеи официально поддерживает академический рост. Поэтому предложения о зачислении в западные университеты или престижные школы становятся особенно привлекательными.
Когда кандидат найден, первая встреча обычно проходит в соседней стране — туда иранцам проще всего попасть. Иногда выбирают Таиланд или Индию, где визу можно оформить онлайн.
Дальше — серия встреч и психологических тестов. Психологи наблюдают за поведением через односторонние зеркала, кандидат заполняет подробные анкеты с интимными деталями жизни, проходит опрос на полиграфе. Даже после начала работы агентов регулярно перепроверяют, используя детектор лжи.
Обучение — жесткое, контроль — постоянный. Агента инструктируют, что носить, где покупать одежду, на чем ездить, как хранить и тратить деньги. Все — чтобы он оставался незаметным.
«Куратор — это не только начальник, — говорит бывший офицер “Моссада”. — Он исповедник, нянька, психолог, наставник, иногда — почти член семьи». Цель — создать настолько крепкую связь, чтобы агент ощущал защиту и поддержку. Чтобы он мог доверить куратору все — вплоть до самых личных тайн, включая интимную жизнь.
Агентурная мозаика и ликвидации
Любая мелочь в биографии агента может оказаться ценностью для «Моссада» — будь то потенциальная уязвимость, которую можно использовать, или связи, способные помочь в операции. Кураторы всегда задают ключевые вопросы: кто окружает этого человека? Может ли он использовать свое окружение в интересах разведки?
Те, кому поручали ликвидацию иранских ядерщиков, проходили длительное обучение у специалистов «Моссада». Их учили ездить на мотоциклах, стрелять в упор, закладывать взрывчатку в автомобили на ходу. Цель была двойной — лишить Иран ведущих экспертов и напугать молодых специалистов, чтобы они держались подальше от ядерных проектов. С 2010 по 2012 год израильтяне уничтожили как минимум четырех ученых; еще один выжил лишь чудом.
Все операции контролировались до мельчайших деталей — либо из соседних стран, либо прямо из штаб-квартиры «Моссада» к северу от Тель-Авива. Иногда в Иран на короткое время приезжали сами израильские офицеры, чтобы лично руководить акциями.
Операция «Народ как лев»
На протяжении многих лет в Израиле рассматривали возможность остановить иранскую ядерную программу массированным авиаударом. Однако всякий раз политическое руководство отступало — под давлением американских президентов, опасавшихся, что атака вызовет региональную войну и обрушит Ближний Восток в хаос. «Хезболла», главный союзник Тегерана в Ливане, накопила десятки тысяч ракет, способных пробить израильскую ПВО и ударить по крупнейшим городам страны.
Но расчеты изменились в 2024 году. Весной и осенью Иран напрямую атаковал Израиль ракетами и беспилотниками. Почти все цели были перехвачены при поддержке США и союзников, а израильские ответные удары уничтожили значительную часть иранской ПВО.
К середине 2024 года в Генштабе ЦАХАЛ началась проработка сценария бомбардировки Ирана с прицелом завершить ее в течение года. После победы Дональда Трампа на ноябрьских выборах и фактической нейтрализации «Хезболлы» в Иерусалиме решили: момент настал.
Израильские пилоты, прошедшие обучение в США, с 2016 года тайно пролетали над иранской территорией, изучая рельеф и выстраивая маршруты обхода РЛС.
Проблема Фордо
Одна цель выделялась особой сложностью. Завод по обогащению урана в Фордо был зарыт в гору почти на 90 метров. Иран долго скрывал объект, но «Моссад» вместе с американской и британской разведками отследил подозрительную активность. В 2009 году президент США Барак Обама публично раскрыл существование комплекса, а инспекторы ООН вскоре подтвердили: в Фордо планировалось разместить до 3000 передовых центрифуг.
Пробить такую защиту могла только американская GBU-57 Massive Ordnance Penetrator — самая мощная неядерная «бункерная бомба» в мире.
В отсутствие собственного аналога израильские военные разработали экстремально рискованный план: отправить в Фордо элитный спецназ, который скрытно проникнет внутрь, захватит объект, взорвет центрифуги, изымет обогащенный уран и покинет территорию.
Новый глава «Моссада» Дэвид Барнеа, известный как Дади, был сторонником жесткой линии против Ирана. В 2020 году именно он руководил резонансной операцией с дистанционно управляемым пулеметом. Но план рейда на Фордо считал чрезмерно опасным. С его точки зрения, риск потерять лучших бойцов или увидеть их в иранском плену был слишком велик — особенно на фоне национальной травмы, связанной с заложниками ХАМАС после 7 октября 2023 года.
Барнеа и его команда сделали ставку на другой вариант — координацию с администрацией Трампа. Предполагалось, что в случае атаки США сбросят на Фордо свои «бункерные бомбы». Сам Трамп не раз публично обещал не допустить появления у Ирана ядерного оружия.
В преддверии операции «Народ как лев» (Мивца ам ке-лави) «Моссад» и военная разведка «Аман» усилили слежку за иранским военным командованием и ядерными объектами. По словам участников планирования, при Давиде Барнеа разведка значительно расширила подразделение «Цомет» («Узловая группа») — ту самую структуру, которая занимается вербовкой и подготовкой агентов не израильского происхождения.
Решение было принципиальным: иностранный легион должен получить самое современное израильское оборудование для диверсий, связи и скрытого передвижения. Каждая легенда — история прикрытия агента — проходила многоуровневую проверку, вычищая малейшие несостыковки, которые могли бы вызвать подозрение иранской контрразведки.
География играла на руку «Моссаду». Иран окружен семью странами — Ираком, Турцией, Азербайджаном, Арменией, Пакистаном, Туркменистаном и Афганистаном. В приграничных зонах контрабанда — это часть повседневной экономики. Тысячи людей зарабатывают, перенося наркотики, топливо и электронику через перевалы на ослах, верблюдах, в грузовиках и на легковых машинах.
Израильская разведка встроилась в этот теневой рынок, наладив контакты как с контрабандистами, так и с государственными спецслужбами во всех семи странах. «Ввозить и вывозить оборудование сравнительно легко, — вспоминает специалист по логистике, работавший с “Моссадом”. — Мы использовали подставные компании, которые официально перевозили ящики морем или через погранпереходы, оформляя их как легальные грузы».
Доставленные материалы попадали к так называемым «агентам инфраструктуры» — оперативникам «Моссада» внутри Ирана, которые хранили их в тайниках до момента использования. Иногда оборудование годами лежало в «безопасных домах», периодически обновляясь и проходя обслуживание.
По словам израильских источников, подготовка иностранных агентов для атаки на иранские объекты заняла около пяти месяцев. Часть боевиков привезли в Израиль, где для тренировок построили точные макеты целей. Другие отрабатывали задачи в третьих странах под руководством израильских инструкторов.
В итоге было сформировано две ударные группы коммандос — по 14 команд в каждой, численностью от четырех до шести человек. Некоторые жили в Иране годами, другие — антиправительственные эмигранты — проникли в страну незадолго до операции.
Каждая команда имела собственную задачу, но оставалась на связи с израильскими планировщиками, которые могли корректировать план в режиме реального времени. Основная цель большинства — уничтожить элементы иранской системы ПВО по списку, составленному штабом ВВС Израиля.
В «Моссаде» для каждой команды и ее миссии придумали кодовое имя, составленное из комбинаций музыкальных нот — в традиции, где разведоперация подчиняется почти партитурной точности.
В ночь на 12 июня группы вышли на исходные позиции. Приказ был жестким: оставить после себя минимум улик. «Моссад» требовал либо не бросать снаряжение вообще, либо оставлять только то, что не имеет оперативной ценности. Иранские СМИ позже утверждали, что «лазутчики» промахнулись и бежали, бросив технику. В Иерусалиме ответили иронично: найденное иранцами было «эквивалентно фантикам от жевательной резинки».
«Сто процентов зенитных батарей, предназначенных для нейтрализации израильских ВВС, были уничтожены», — заявил высокопоставленный сотрудник разведки. Большая часть этих комплексов находилась вблизи Тегерана — в районах, куда израильская авиация ранее не рисковала проникать.
В первые часы войны одна из групп коммандос вывела из строя иранскую пусковую установку баллистических ракет. Израильские аналитики уверены: этот удар имел несоразмерный эффект, заставив Тегеран приостановить немедленный ответ в страхе, что и другие комплексы уязвимы для атак прямо на территории Ирана.
Военная логистика операции была выстроена «Аманом» и израильскими ВВС. За 11 дней интенсивных налетов они поразили свыше тысячи целей. Но сами израильские официальные лица признают: ключевая роль «Моссада» заключалась в обеспечении операции «Восходящий лев» критически важной разведкой для точечных ликвидаций.
Разведчики собрали детальные досье на 11 ведущих иранских ученых-ядерщиков, вплоть до планировки их домов и расположения спален. На рассвете 13 июня истребители ВВС Израиля нанесли удары ракетами «воздух–земля» по указанным координатам, уничтожив все цели.
Лишь спустя время Иран ответил ракетным залпом. Большинство снарядов было перехвачено, но те, что достигли земли, нанесли серьезный ущерб. По данным Израиля, погибло 30 мирных жителей, а восстановление разрушенной инфраструктуры обойдется в 12 миллиардов долларов. Иранские госСМИ, в свою очередь, сообщили о более чем 600 погибших на своей территории.
Отброшенная программа или стимул к бомбе?
Вопрос о том, насколько операция отодвинула иранский ядерный проект, остается открытым. Дональд Трамп утверждает, что американские удары по Фордо, Натанзу и Исфахану «уничтожили» программу. Однако аналитики в Израиле и США высказываются осторожнее.
«Эта война серьезно отбросила их назад, — отмечает бывший глава “Амана” генерал Тамир Хайман. — Иран уже не на ядерном пороге, как накануне боевых действий. Но он сможет вернуться к этому статусу за год-два, если верховный лидер примет решение о прорыве к бомбе».
При этом Хайман, ныне возглавляющий Институт исследований национальной безопасности Израиля, предостерегает: подобные удары могут иметь и обратный эффект, лишь укрепив решимость Тегерана обзавестись оружием, которое станет гарантом от будущих израильских атак.