С момента возвращения в Белый дом Дональд Трамп окончательно отказался от традиционного восприятия международной торговли как основы глобальной стабильности и предсказуемости. Он использует торговлю как геополитическое оружие — резкое, хаотичное и абсолютно подконтрольное его личным политическим инстинктам. Тарифы теперь не инструмент защиты, а орудие давления. Не только на противников, но и на союзников, не говоря уже об американском бизнесе и потребителях.
7 августа 2025 года США официально вводят новые пошлины на импорт из десятков стран — от Германии и Южной Кореи до Индии и Аргентины. По новым данным Министерства торговли, средневзвешенная ставка импорта для стран, не заключивших двусторонние соглашения с США, теперь составит 18,2%, по сравнению с 3,1% до первого срока Трампа. Это самый высокий уровень с 1933 года, когда США приняли закон Смута — Хоули, приведший к коллапсу мировой торговли в разгар Великой депрессии.
Американская торговая политика под руководством Трампа стала непредсказуемой. Соглашения с Канадой и Мексикой — переписаны. Партнёрство с Южной Кореей — поставлено под сомнение. Даже Великобритания, традиционный союзник Вашингтона, получила уведомление о возможных пошлинах на сталь и автомобили. Причина? «Несправедливый торговый дисбаланс», заявляет Белый дом, не указывая при этом конкретных нарушений со стороны партнёров.
Это не стратегия. Это модель управления через страх и неопределённость. И в этой модели у Трампа нет стоп-сигналов. Он не намерен останавливаться.
Мир отреагировал: паника и адаптация
Первые три месяца с момента анонса новых тарифов сопровождались бегством капитала с американского рынка. Согласно последним данным Федеральной резервной системы, в апреле-июне 2025 года США покинуло более 440 млрд долларов в форме прямых и портфельных инвестиций. Индекс S&P 500 потерял 12,8%, Dow Jones — 9,3%, Nasdaq — 15,2%. В то же время в Европе, Индии и Китае началась переориентация логистических цепочек, замещение американских комплектующих, субсидии для внутреннего производства.
Согласно отчёту Мирового банка, опубликованному 1 августа, мировой ВВП по итогам 2025 года может сократиться на 1,1% исключительно из-за политики США. Это эквивалентно 1 трлн долларов глобальных потерь. Больше всего пострадают страны с высокой зависимостью от американского рынка — Южная Корея, Тайвань, Канада, Германия и Вьетнам.
Тем не менее, наиболее мощные экономики нашли способы смягчить удар. Германия уже в мае заключила расширенное соглашение о поставках сырья с Казахстаном и Бразилией. Индия нарастила внутреннее производство микроэлектроники, а Китай активизировал внутренний спрос, заменяя экспорт на внутреннее потребление. Мир не остановился. Он адаптируется. Но не без издержек.
США платят первыми
Ирония в том, что главной жертвой тарифной войны стали сами Соединённые Штаты. По данным Бюджетного управления Конгресса, введение новых импортных пошлин в первом полугодии 2025 года увеличило инфляцию на 1,9%, несмотря на повышение ключевой ставки ФРС до 6%. Это уже привело к снижению реальной покупательной способности американцев на 3,2% и росту потребительской задолженности на рекордные 400 млрд долларов только за второй квартал года.
Отчет Минтруда за июль показал: создание новых рабочих мест в США упало до 27 тысяч в месяц — это самый низкий показатель с 2020 года. Особенно сильный спад зафиксирован в обрабатывающей промышленности и логистике. Сокращения идут по всей стране: от автозаводов в Мичигане до портов в Калифорнии.
Цены на автомобили, бытовую технику и продовольствие выросли на 12-15% по сравнению с январём. Американская пищевая ассоциация заявила, что стоимость корзины базовых продуктов питания достигла исторического максимума — 789 долларов в месяц на семью из трёх человек. Продовольственная инфляция превышает 10% с мая.
В результате реальный располагаемый доход американских семей сократился в среднем на 2700 долларов за полгода. Это уже вызвало политическое напряжение даже в традиционно республиканских штатах.
Бюджет США зарабатывает — но это иллюзия роста
Сторонники Трампа апеллируют к цифрам: по их утверждению, импортные пошлины наполняют федеральный бюджет и позволяют компенсировать дефицит. Формально это правда. По данным Министерства финансов США, в первом полугодии 2025 года таможенные поступления составили 148,2 млрд долларов — в четыре раза больше, чем за тот же период 2024 года. За июнь поступления от импортных тарифов достигли рекордных 27 млрд долларов.
Однако в масштабах федерального бюджета — это капля в море. Общие доходы казны США за первую половину года превысили 2,7 трлн долларов. Таким образом, пошлины дали менее 5,5% от общего объема поступлений. Но куда важнее то, чем сопровождаются эти доходы: сокращением потребления, снижением налогов с продаж и прибыли, падением инвестиций.
Согласно оценке Йельского института макроэкономики, если текущие тарифы сохранятся до конца года, они приведут к снижению ВВП США на 1,4%, росту безработицы до 5,6% и потере около 2,1 млн рабочих мест. А значит — снижение сборов налога на прибыль, НДФЛ, социального обеспечения и потребительских налогов, что в сумме перекроет весь эффект от тарифных сборов.
Фактически речь идет о замещении одного вида доходов другим — с худшими долгосрочными последствиями. Это не реформа, а перераспределение ресурса. И делает это федеральный центр, в лице лично президента Трампа.
Закон против Трампа — но пока в теории
Американская правовая система допускает возможность обжалования решений президента в сфере тарифной политики. И в 2025 году эта возможность активно используется. По состоянию на июль в федеральных судах зарегистрировано 17 исков от торговых ассоциаций, аграрных союзов и отдельных штатов, в том числе Калифорнии, Иллинойса и Нью-Йорка. Основной аргумент: Трамп превысил полномочия, нарушив Закон о международной торговле 1974 года и Закон о полномочиях Конгресса.
В июне окружной суд в Сан-Франциско частично удовлетворил требование коалиции промышленных штатов, приостановив действие пошлин на импорт ряда электронных компонентов и оборудования. Однако Белый дом подал апелляцию, и дело, скорее всего, дойдет до Верховного суда, где большинство судей — лояльные Трампу.
Проблема в другом. Даже если суды признают часть тарифов незаконными, исполнительная власть может оперативно изменить формулировки, переложить акценты и ввести «обновлённые» пошлины. Таким образом, юридическая борьба носит больше сдерживающий, чем отменяющий характер. И это усиливает восприятие власти Трампа как персоналистской и мало ограниченной институтами.
Псевдосделки и экономическая магия Трампа
Среди главных «успехов» Трампа в сфере внешней торговли называются якобы достигнутые соглашения с ЕС, Японией, Индией, Бразилией и Великобританией. Но при ближайшем рассмотрении становится ясно: за громкими анонсами нет ни цифр, ни юридических обязательств. Европейская комиссия, к примеру, опровергла заявление Трампа о планируемых закупках американских энергоносителей на сумму 750 млрд долларов: «Еврокомиссия не обладает такими полномочиями. Решения принимаются суверенными компаниями».
Япония заявила о намерении «рассмотреть» расширение закупок американской кукурузы. Индия выразила «готовность к диалогу». Великобритания — «интерес к торговому сближению». Но формальных договоров не подписано. И всё это легко обнуляется волей одного человека.
Рынки это прекрасно понимают: после каждого заявления Белого дома о «большой сделке» индексы растут на 1–2%, а затем падают через неделю, когда становится ясно, что никакой сделки не существует.
Фактически речь идет о новом виде геоэкономического шантажа: создание торговой неопределенности как инструмента мобилизации бизнеса, запугивания партнеров и удержания контроля над повесткой.
Трамп усиливает централизованную власть
Одним из самых тревожных последствий торговой войны стало перераспределение власти от институтов — Конгресса, судов, ведомств — к президентской администрации. Именно она теперь вручную определяет, какие товары и компании освобождаются от тарифов.
По данным, утекшим из Федеральной службы торговли, объем исключений от пошлин, выданных за первые 120 дней, превысил 1 трлн долларов. В списках льготников — транснациональные корпорации, фармацевтические гиганты, производители оружия, а также китайские и южнокорейские компании, заключившие кулуарные соглашения с Вашингтоном.
Такой ручной подход создаёт коррупционные риски, дискриминирует малый и средний бизнес и превращает Белый дом в центр распределения экономических «милостей».
Примечательно: в июле в Палате представителей появился законопроект, предлагающий отправлять американским семьям прямые компенсации за рост цен — в виде чеков «Тарифная справедливость». Подписывать их планируется от имени «Администрации президента Дональда Трампа». То есть деньги, собранные с потребителя, возвращаются ему же, но с политическим брендом.
Это не экономическая модель. Это электоральная машина на основе псевдосоциальной ренты.
Европа проигрывает без боя — её сдерживает Путин
Пожалуй, самым парадоксальным последствием тарифной войны стало то, как на неё отреагировал Европейский союз. Несмотря на то что экспорт ЕС в США превысил 510 млрд долларов в 2024 году и Вашингтон в одностороннем порядке нарушил принципы ВТО, Брюссель предпочёл не отвечать зеркально.
Даже когда Белый дом ввёл 15-процентную пошлину на европейские автомобили, технику, сталь, мебель и одежду, реакция оказалась пассивной. Подготовленный Еврокомиссией список ответных мер был заморожен. Страны Центральной и Восточной Европы, включая Польшу, Чехию и балтийские республики, открыто выступили против конфронтации с США, мотивируя это необходимостью сохранить военное присутствие НАТО на фоне «российской угрозы».
Это ключевой фактор. Европейские элиты убеждены, что сейчас — не время конфликтовать с Трампом, когда Украина всё ещё зависит от американских поставок оружия и разведданных, а сама Европа не готова к стратегической автономии. В мае 2025 года в закрытом отчёте Совета ЕС была сделана формулировка: «Текущая фаза американо-европейских отношений требует сдержанности в торговых спорах в целях обеспечения военного баланса на восточном фланге».
Проще говоря, Европа проглотила оскорбления и ущерб — потому что боится остаться без американской защиты от России.
Но эффект этой пассивности гораздо шире. Евросоюз утратил имидж самостоятельного игрока. Он выглядит уязвимым, зависимым и неспособным к ответной игре. Это не осталось незамеченным ни в Пекине, ни в Анкаре, ни в Тегеране.
Китай — неожиданный бенефициар
Изначально основным направлением торгового удара Трампа должен был стать Китай. Именно на него в 2024 году приходилось около 37% всего торгового дефицита США. Дональд Трамп в своей избирательной кампании заявлял, что положит конец «китайскому экономическому вторжению». Однако на практике после нескольких месяцев агрессии Белый дом начал снижать риторику, а в июне и вовсе анонсировал «переговоры на высшем уровне».
В августе Си Цзиньпин и Трамп должны встретиться на саммите в Сингапуре. В кулуарах уже обсуждаются предварительные формулы: Пекин обещает увеличить закупки американской аграрной продукции, частично открыть рынок облачных сервисов и провести реформу госзакупок. Взамен США замораживают пошлины на китайскую электронику и потребительские товары.
Китай в этой ситуации оказался в неожиданно выгодной позиции. Он получил паузу, выиграл время для перестройки логистики, укрепил связи с АСЕАН, расширил влияние в Африке и Средней Азии. По последним данным, китайский экспорт в страны ЮВА вырос на 18% во втором квартале, импорт американских товаров — на 6,5%, что говорит об укреплении двусторонней зависимости в пользу Пекина.
Вашингтон, напротив, продемонстрировал непоследовательность: главный соперник не наказан, зато союзники — атакованы.
Парадоксально, но именно Китай стал символом победы над тарифным давлением США. И это уже воспринимается как провал внешнеэкономической стратегии Трампа.
Теперь главный вопрос
Кто, если не рынки, не суды и не союзники, может остановить Трампа?
Ответ пока неутешителен. Внутренние политические механизмы США работают медленно, а сами институты часто парализованы. У Конгресса нет воли противостоять популярному президенту. Верховный суд контролируется консервативным большинством. А оппозиция разобщена и боится обвинений в «поддержке Китая».
Бизнес может давить через лоббизм, но сам расколот: часть компаний выигрывает от эксклюзивов, полученных из рук администрации. Глобальные партнёры пока адаптируются, а не сопротивляются. Никто не хочет быть первым, кто выйдет против США.
На этом фоне Трамп чувствует себя уверенно. Он контролирует торговлю, финансы, дипломатическую повестку и — главное — страх. Он делает ставку не на экономику, а на эффект власти.
Но этот эффект имеет цену. Тот, кто сегодня терпит унижения ради безопасности или выгоды, завтра может создать коалицию, которая обрушит монополию Трампа. История знает немало примеров: чем дольше продолжается персоналистская политика, тем сильнее накапливается коллективное раздражение.
И это — главный урок из девяти. Торговая война — не просто набор пошлин. Это проверка на прочность мировой системы. И пока у Трампа получается проверять — но не созидать. А значит, противостояние не закончено. Оно только началось.