Первый тур президентских выборов в Польше, прошедший 18 мая 2025 года, не дал стране победителя — но дал много пищи для размышлений. Финалисты — Рафал Тшасковский и Кароль Навроцкий — представляют два радикально противоположных курса, между которыми будет выбирать Польша 1 июня. Однако главное в этих выборах — не имена, а то, как стремительно и болезненно меняется сама польская политическая карта.
Выбори стали ареной глубокого цивилизационного раскола, репетицией будущих потрясений и экзаменом на зрелость не только для политических элит, но и для всего польского общества. Формальная статистика первого тура — лишь айсберг. Главный нерв кампании пульсирует под его водной поверхностью.
Да, Рафал Тшасковский и Кароль Навроцкий прошли в финал — как и ожидалось. Но вот как они туда пришли, с каким багажом и в каком окружении — вот где начинается настоящая история.
Польский маятник: от «Солидарности» к «Конфедерации»
Символично, что ни один из 13 кандидатов не смог набрать 50% голосов. Это отражает состояние общества: разрозненного, фрагментированного и, как кажется, уставшего от старых парадигм. При этом итоговое распределение голосов — 31,2% за Тшасковского, 29,7% за Навроцкого и 14,8% за ультраправого Славомира Ментцена — демонстрирует тревожную тенденцию: почти каждый второй поляк голосует за правого или крайне правого кандидата.
Высокая явка — 66,8% — свидетельствует о том, что поляки понимают: выборы 2025 года — не просто рутинная смена главы государства. Это голосование за вектор развития страны, её международную ориентацию и внутреннюю устойчивость.
Кто такие Тшасковский и Навроцкий — и почему они опасны друг для друга
Мэр Варшавы Рафал Тшасковский — лицо либерального, проевропейского крыла польской политики, представитель правящей «Гражданской коалиции» и ставленник премьер-министра Дональда Туска. Его поддержка в первом туре — 31,2% — не блестящий, но стабильный результат. Он опирается на крупные города, европейски ориентированную интеллигенцию и старую гвардию «Гражданской платформы».
Кароль Навроцкий — экс-глава Института национальной памяти, кандидат от национал-консервативной «Права и справедливости». Он — олицетворение попытки правых вернуть реванш после парламентского поражения 2023 года. Его риторика агрессивна, он критикует украинских беженцев, играет на миграционной теме, апеллирует к «традиционным ценностям» и открыто выражает симпатию к Дональду Трампу.
Сейчас между ними менее двух процентов разницы — и решающую роль во втором туре сыграет электорат третьего игрока.
«Третий путь» по-польски: феномен Славомира Ментцена
Если раньше «Конфедерация» воспринималась как маргинальная политическая сила, то 14,8% голосов Славомира Ментцена в первом туре заставили многих изменить взгляд на праворадикалов. Их повестка — антииммигрантская, антиевропейская, ультралибертарианская — всё чаще находит отклик среди молодёжи и предпринимателей, разочарованных и в «старой» оппозиции, и в «старом» правительстве.
Именно Ментцен теперь становится «королем» второго тура. Его электорат — примерно 4 миллиона поляков — может склонить чашу весов.
Возможная поддержка Навроцкого со стороны Ментцена обсуждается уже открыто. Но в обмен на что? Ультраправые потребуют места, влияние и, возможно, гарантий ревизии миграционной политики.
Почему эти выборы — не только о Польше
Дональд Туск недвусмысленно обозначил ставки: «Эти две недели решат судьбу нашей родины». Он прав — но в 2025 году понятие «родины» стало шире. От выбора Польши зависит, останется ли Брюссель с ещё одной лояльной столицей или получит очередной очаг евроскептицизма.
Польша — крупнейшая страна Восточной Европы, один из ключевых игроков НАТО и основной союзник Украины. Победа Навроцкого, который уже обвиняет украинских беженцев в «эксплуатации польского бюджета», может означать изменение позиции Варшавы по вопросам военной помощи Киеву, размещения американских войск и даже санкционной политики.
Не случайно в штабе Навроцкого с симпатией говорят о Трампе. А ведь именно Трамп, ныне снова президент США, способен переосмыслить отношения с Европой. Польша в этом контексте может сыграть роль троянского коня — разрушая единство ЕС изнутри.
Что произойдёт после 1 июня: три сценария
Сценарий 1. Победа Тшасковского. В этом случае правительство Туска получит зелёный свет для продолжения реформ, углубления интеграции с ЕС и пересмотра судебной системы. Польша усилит сотрудничество с Украиной, займёт проактивную позицию в ЕС, станет опорой трансатлантической оси Вашингтон-Брюссель. Однако такой исход может привести к радикализации правых, протестам и попытке саботажа со стороны оппозиции.
Сценарий 2. Победа Навроцкого. Президент будет блокировать реформы Туска, возможна институциональная конфронтация. Конституционный кризис не исключён. Кроме того, Навроцкий может потребовать досрочных парламентских выборов — рассчитывая, что рост популярности правых вернёт «Право и справедливость» к власти.
Сценарий 3. Победа Навроцкого при поддержке «Конфедерации». Это самый опасный вариант. Объединение правых и ультраправых способно резко изменить внутреннюю и внешнюю политику Польши. Удар по правам меньшинств, сворачивание реформ, конфликт с ЕС и разрыв с Украиной — вероятные последствия. Польша в этом случае рискует потерять роль «восточного бастиона Европы» и превратиться в изоляционистскую республику страха.
Символика провалов и успехов
Тшасковский, харизматичный либерал, мэр Варшавы и фронтмен умеренной городской Польши, вошёл в гонку с амбициями на победу «сразу и всерьёз». По замыслу его штаба, первый тур должен был стать демонстрацией силы, моментом доминирования над правым полем. Но результат оказался болезненно скромным. Преодоление 30-процентной черты далось с трудом, а отрыв от консервативного Навроцкого — всего полтора процента. Не удар, но звонкая пощёчина. Особенно на фоне Румынии, где аналогичная по духу либеральная фигура — Никушор Дан — продемонстрировала триумфальную мобилизацию, отыграв у радикального популиста Симиона двадцать (!) процентов во втором туре.
У Навроцкого — совсем другая история. Его цифры превзошли прогнозы, а поддержка в аграрной Польше, как всегда, оказалась недооценённой социологами. Он — кандидат от "тихого большинства", от обывательского консерватизма, который не кричит, но голосует. Сельский, пожилой, традиционалистский электорат — его опора. Именно этот электорат может решить судьбу президентства.
Психология финала: два тона, два ритма
После закрытия участков риторика финалистов предсказуемо разошлась. Тшасковский говорил размеренно, уверенно, словно продолжая чинную политическую симфонию: "Мы ведём — теперь просто удержим темп". Навроцкий, напротив, вышел на сцену как в атаку — с обвинениями, претензиями, вызовами. Его кампания теперь живёт в логике конфликта, и он готов играть на нервах электората. Вызов на дебаты, обвинения в фальсификациях, агрессивный посыл — это не истерика, это стратегия: мобилизовать ядро и втянуть новых сторонников в орбиту борьбы.
Он бросает жёсткий взгляд вправо — туда, где стоят Гжегож Браун и Славомир Менцен.
Правый фланг: за гранью приличий, но не влияния
Здесь — самое тревожное. Польский правый фланг вышел из тени. Его голоса — более 20 процентов. И это не просто евроскептицизм. Это вулкан, который бурлит смесью ксенофобии, антиукраинской риторики, ультрарелигиозного фундаментализма и откровенной ненависти ко всему "чужому". Менцен — технократический национал-консерватор. Браун — политический эксцесс, идущий по краю закона.
Тем не менее, Браун с его антиевропейскими перформансами, сжиганием флагов и "гражданскими арестами" стал частью мейнстрима. Пять-шесть процентов в национальном голосовании — это уже не маргинал, а парламентский игрок. Польша вступает в эпоху, когда такие фигуры не просто появляются в новостях — они определяют повестку.
Вторая волна: кто кого?
Впереди второй тур — и здесь начинается игра без гарантий. Экзитполы фиксируют хрупкое преимущество Тшасковского. Но это преимущество зыбко, как лёд весной.
Во-первых, правые кандидаты в первом туре набрали больше 50 процентов. Теоретически, их электорат — резервуар для Навроцкого. Но это теория. Практика сложнее. Лоялисты Менцена и Брауна не забудут, как партия Навроцкого — "Право и справедливость" — презирала их, душила их инициативы, вводила ковидные ограничения и шла на уступки Брюсселю. Они скорее откажутся от голосования, чем поддержат системного конкурента.
Во-вторых, возраст. Старшее поколение не явилось на первый тур в полной мере. И это шанс для Навроцкого — если он сумеет пробудить их память о Польше без "либеральных экспериментов".
Но в то же время Тшасковский имеет не менее серьёзный резерв — молодёжь. Поляки до 29 лет голосуют не за него, но и не за Навроцкого. Их герои — Менцен и Зандберг — антиподы по идеологии, но едины в своём неприятии старой политической игры. Задача Тшасковского — выстроить с ними диалог, превратить протест в конструктив.
Момент истины: кто выиграет на финишной прямой?
Осталось меньше двух недель. Решающее значение могут иметь детали — дебаты, уличные марши, неожиданные скандалы, точечные мобилизационные ходы. Уже объявлены два гигантских митинга: "Марш патриотов" под флагами Тшасковского и "Марш за Польшу", который поведёт Навроцкий. Улицы Варшавы станут ареной не просто демонстраций, а столкновения символических миров.
Дебаты? Возможно, именно они — последняя возможность изменить судьбу гонки. Тшасковский, по признанию экспертов, более тонкий ритор. Но и здесь нет гарантий: напряжение, агрессия, фактор неожиданности могут перевесить холодную эрудицию.
Призрак Минска и московская сигарета: кто такой Мацек Мацяк и зачем он появился в польской политике
В тени дуэли Тшасковского и Навроцкого, в эфире кричащих дебатов и маршах за Польшу и патриотов, первый тур президентских выборов в Польше неожиданно обозначил фигуру, которую ещё месяц назад в Варшаве знали лишь случайные прохожие и читатели экзотических Telegram-каналов. Мацей Мацяк — лидер «Движения благополучия и мира», персонаж, выходящий за рамки привычной политической географии. Его появление — это не эпизод и не курьёз. Это вызов системе.
Он набрал всего 0,4%. Но политическая значимость Мацяка измеряется не в голосах, а в вопросах, которые его кампания вынесла на поверхность. И в ответах, которые польское государство должно будет дать — себе, гражданам и союзникам.
Политическая пародия или разведка боем?
Мацяк — первая откровенно пророссийская политическая фигура национального уровня в Польше с 1991 года. Он не маскирует симпатий. Его риторика — это прямое эхо российской пропаганды, транслируемой без фильтров: Украина якобы проигрывает, Запад якобы втянул Польшу в чужую войну, а выход — в диалоге с Кремлём. И всё это на фоне личных ритуалов, будто нарочито подчёркивающих его инаковость: сигареты «Минск», восхищение Лукашенко, открытые разговоры о «мужских лидерах» и обещание за 24 часа прекратить войну, заблокировав базу НАТО под Жешувом.
Смешно? Пожалуй. Но не безопасно. Именно так считает Камиль Басай, эксперт фонда INFO OPS Polska и сотрудник Правительственного центра безопасности. Его интерпретация появления Мацяка — как «операции по проверке прочности польского контрразведывательного щита». То есть — теста на проникновение. Так Россия проверяет, можно ли ввести в польскую систему кандидата, формально соблюдающего процедуру, но представляющего чужой, враждебный проект. Проверка пройдена — сдано сто тысяч подписей, получено место в бюллетене, доступ к телевидению, интервью, охрана. Государство допустило это.
Выборы как уязвимость
История Мацяка — это урок и предупреждение. Он вскрыл критически важную брешь в избирательной архитектуре Польши. До сих пор считалось, что фильтром против чужеродных элементов служит барьер в сто тысяч подписей. Мацяк стал первым прецедентом, заставившим журналистов, политиков и силовые ведомства усомниться в прозрачности этого механизма. Откуда пришли подписи? Кто координировал сбор? Были ли они верифицированы? Ответов нет. А значит, остаётся подозрение: систему можно обойти.
Угроза здесь двойная. С одной стороны — сам факт присутствия в гонке пророссийского кандидата, пусть и маргинального. С другой — допущение того, что любой человек с ресурсом (не обязательно польского происхождения) может прорваться в национальную политику под видом демократической процедуры. Если Мацяк — разведка боем, то следующий шаг может быть куда опаснее: более харизматичный, завуалированный, технически грамотный кандидат — с теми же задачами.
Политическое одиночество и электоральная пустота
Тем не менее, цифры говорят сами за себя. Мацяк остался в глухом политическом подвале. Его результат — 0,4% — это предел притяжения для идеи о «сотрудничестве с Россией» в стране, чья историческая память сформирована под гнётом Катыни, Варшавского восстания, пакта Молотова — Риббентропа и Ярузельского.
Польское общество, как показал первый тур, может быть раздробленным — между правыми, левыми, центристами, аграриями, молодёжью и пенсионерами. Но у него есть фундаментальный иммунитет: отказ от Москвы как политической альтернативы. Здесь у Мацяка не просто нет электорального будущего. У него нет ни одной политической двери, в которую можно постучаться.
Мацяк как симптом времени
Но от этого он не становится менее важной фигурой. Мацяк — не политика. Мацяк — симптом. Он — знак того, что Россия готова действовать не только на восточном фронте, но и в тылу Европы. Готова использовать демократию — как уязвимость, свободу слова — как ширму, и закон — как инструмент проникновения. В этом смысле 0,4% — это не поражение. Это маркер: работает ли польская система или нет. И сигнал: пора менять правила игры, не дожидаясь, пока на месте Мацяка появится не клоун, а профессионал.
Именно поэтому уже сейчас в политических кругах звучит предложение изменить избирательное законодательство. Речь не о репрессиях и не о цензуре. Речь о механизмах верификации, о защите демократической процедуры от технологического взлома. Польша не может позволить себе стать полигоном для чужих сценариев.
Риторический финал
Мацяк проиграл — но не ушёл. Он записал новую главу в истории польских выборов. Он обнажил ахиллесову пяту, показал, как может выглядеть политическая диверсия в 2020-х — без танков, без шпионов, без прокламаций. Только подписи, камера, сигареты «Минск» и интервью про «реального мужика Путина».
И теперь вопрос не в том, что с ним делать. Вопрос в том, что с этим делать нам.
... Польша подошла к точке, где каждая ошибка стоит процентов, а каждый процент — истории. Победа Тшасковского будет победой «старой Европы», верой в либеральный проект, в городскую Польшу, в интеграцию и модернизацию. Победа Навроцкого — это триумф инстинкта, силы земли, раздражения, стремления к закрытию, к возвращению, к политике защиты и исключения.
Никакой исход не будет концом конфликта. Он лишь определит, кто получит мандат вести Польшу в новый политический цикл. Но каким будет этот цикл — по-прежнему решает дьявол, укрытый в деталях.
«Польша коричневеет», — написала публицистка Gazeta Wyborcza Марта Новак. Это преувеличение? Возможно. Но рост праворадикального электората — это факт. И факт тревожный.
Второй тур — это не просто выбор между Тшасковским и Навроцким. Это референдум о том, какой будет Польша: открытой или закрытой, солидарной или ксенофобной, европейской или только польской.
1 июня 2025 года страна не просто выберет президента. Она выберет лицо XXI века — или отвернётся от него.