
Дональд Трамп, вернувшийся в Белый дом в январе 2025 года, стал инициатором самого агрессивного тарифного наступления в истории современной глобальной экономики. Его новая волна протекционистской политики уже изменила мировую торговую конфигурацию и породила шквал споров в деловой и экспертной среде, от Вашингтона до Пекина. Однако в этом рывке скрыта парадоксальность: Трамп одновременно предстает как решительный протекционист и политик, склонный к резким тактическим отступлениям.
Еще с 1980-х годов Трамп заявлял, что Соединённые Штаты теряют триллионы долларов из-за несправедливых торговых соглашений. Но реальная трансформация его взглядов в государственную политику началась именно сейчас — во втором сроке. В апреле 2025 года он ввёл тарифы на импорт из 180 стран, охватывая практически всю мировую экономику, от Европейского союза до стран Латинской Америки и Юго-Восточной Азии. Это вызвало мощнейшее колебание на финансовых рынках: индекс S&P 500 упал на 4,3% за сутки, доходность по 10-летним гособлигациям США резко снизилась, а золото подорожало до $2460 за унцию — максимума с 2023 года.
Однако уже через несколько дней основная часть тарифов была отложена на три месяца. Этот шаг породил новую волну критики в американских финансовых кругах. Именно тогда и возникла теория TACO — Trump Always Chickens Out («Трамп всегда пасует»). Финансисты Уолл-стрит начали говорить, что президент использует пошлины как шантаж в торговых переговорах, но отступает при первых признаках рыночной турбулентности.
Сам Трамп резко отреагировал на подобную характеристику: «Это не отступление, это стратегия. Так ведутся переговоры», — заявил он в интервью телеканалу Fox Business. Но факты говорят о гораздо более глубокой трансформации американской внешнеэкономической политики.
В июне 2025 года, по данным Бюджетной лаборатории Йельского университета, средняя ставка пошлин в США достигла 15,8% — это максимум с 1936 года, когда действовал знаменитый закон Смута–Хоули. Если с 1 августа будут введены все анонсированные тарифы, этот показатель возрастёт до 20,6%, что станет рекордом за последние 115 лет. Для сравнения: на пике торговой войны между США и Китаем в 2018–2020 годах средняя ставка пошлин лишь ненамного превышала 2,5%.
Наиболее жёсткий удар пришёлся на Китай: по состоянию на июль 2025 года совокупный тариф на китайские товары достиг 145%, включая 100% пошлины на электронику, солнечные панели, аккумуляторы и сталь. Эта мера нанесла серьёзный удар по китайским производителям: экспорт в США из КНР в мае упал на 31% по сравнению с предыдущим годом. В ответ Пекин обложил американскую соевую продукцию и полупроводники встречными тарифами до 120%, однако в гораздо меньших объёмах, что подчеркивает уязвимость китайской экономики перед рынком США.
Доходы федерального бюджета США от импортных пошлин за II квартал 2025 года составили 64 миллиарда долларов — рост на 276% по сравнению с аналогичным периодом 2024-го. Согласно оценке The Brookings Institution, по итогам года поступления могут превысить 240 миллиардов долларов. Как указывает экономический обозреватель The Wall Street Journal Грег Ип, «это не перекрывает обещанную отмену подоходного налога для семей со средним доходом, но обеспечивает гигантский резерв для инфраструктуры, военных расходов и компенсаций в сельском хозяйстве».
Интересно, что большая часть стран, против которых были введены или анонсированы пошлины, либо отреагировали вяло, либо стремились вступить в переговоры. Германия, Япония, Южная Корея и Канада уже направили делегации в Вашингтон, пытаясь договориться об исключениях. При этом, как утверждает Politico, более 70 стран получили от Белого дома конфиденциальные письма с указанием конкретных пошлин и предупреждением: любые ответные меры будут «отзеркалены» в течение 72 часов.
Однако политика Трампа непредсказуема. Так, в январе он ввёл пошлины против Колумбии за отказ принимать депортированных мигрантов, а спустя несколько часов отменил их — после телефонного разговора с президентом Колумбии Густаво Петро. Этот шаг породил очередную волну критики, в том числе в Республиканской партии: «Если пошлины превращаются в инструмент миграционного давления, это угрожает экономической логике всей протекционистской программы», — отметил сенатор от Техаса Тед Круз.
На этом фоне теория TACO приобрела почти культовый статус в деловых кругах Нью-Йорка и Чикаго. Однако, вопреки иронии, данные говорят сами за себя: Трамп действительно вернул США к тарифной политике начала XX века. По мнению Эрни Тедески, руководителя Бюджетной лаборатории Йельского университета, «то, что происходит сейчас, в корне отличается от мягкой версии тарифного давления в первый срок Трампа. Это — настоящая экономическая революция».
Очевидно одно: Трамп действует в логике трансформационного давления. Его ставка — не на немедленные уступки, а на полную перенастройку мировой торговой системы в пользу США. Насколько устойчивой окажется эта стратегия, зависит от того, как долго глобальные рынки смогут справляться с новой реальностью — реальностью, где главный торговый партнёр мира становится его главным тарифным агрессором.
Второй срок Дональда Трампа стремительно превращается в экономический эксперимент планетарного масштаба — США обрушивают на мировую торговлю волну протекционистских мер, но играют в эту войну в одиночку. Несмотря на декларации Белого дома о намерении заключить «90 сделок за 90 дней», реальность выдалась более скромной: за прошедшие три месяца Вашингтон смог подписать лишь считаные новые соглашения, и ни одно из них не имеет системного характера.
Как отмечает Financial Times, реакция международного сообщества на тарифный штурм Трампа оказалась «робкой», почти беззубой. Реальные ответные меры на американские пошлины предприняли лишь две страны — Канада и Китай. Пекин, несмотря на всю политическую риторику, пошёл на частичное соглашение с США уже в мае, осознавая свою экспортную зависимость от американского потребительского рынка. Канада, хоть и ввела ответные тарифы на алюминий, древесину и автомобили, также предпочитает не форсировать конфликт, продолжая переговоры с администрацией Трампа.
Ведущие американские экономисты объясняют такую сдержанность не слабостью, а холодным расчетом. Как говорит профессор международной экономики из Нью-Йорка Марта Бенгоа в интервью Financial Times, «современная мировая торговля напоминает колесо со ступицей в центре: США — это ступица, остальные страны — спицы. И если вы повредите ступицу, вы рискуете разлететься сами». В этом и заключается парадокс торговой войны Трампа: большинство государств осознают, что даже политически мотивированные ответные меры будут экономически саморазрушительными.
Тем временем Белый дом упорно настаивает на том, что ситуация развивается по плану. Несмотря на то, что из обещанных «90 сделок» реализовано не более пяти, администрация США считает, что отсутствие прогресса — это не неудача, а элемент давления. «Он не стремится к соглашениям, потому что пошлины — это уже выигранная позиция», — пишет экономический обозреватель The Wall Street Journal Грег Ип. «Трамп убежден: все нуждаются в США больше, чем США — в них. А значит, можно диктовать условия, не предлагая ничего взамен».
И пока глобальные игроки осторожно пробуют сопротивляться, последствия новой тарифной политики начинают ощущаться и в самой Америке. По официальным данным Бюро экономического анализа США, в июне 2025 года инфляция составила 0,3% в месячном выражении, что соответствует 2,7% в годовом — чуть выше прогнозируемого диапазона ФРС. Белый дом называет это победой: «Паникёры снова ошибаются. Цены не растут», — заявила пресс-секретарь администрации Кэролайн Ливитт.
Однако картина куда сложнее. Если общий индекс потребительских цен ещё не демонстрирует резких скачков, то инфляция в отдельных категориях, сильно зависящих от импорта, уже свидетельствует о росте давления. По данным Бюро трудовой статистики, в июне цены на игрушки выросли на 1,4%, на компьютеры — на 1,4%, на бытовую технику — на 1,9%, на кофе — на 2,2%, а на постельное белье — сразу на 5,5%. Особенно заметен скачок в сегменте видеотехники — плюс 4,5% за месяц.
Эксперты считают, что это только начало. «Мы наблюдаем эффект от лишь небольшой доли пошлин. Когда с 1 августа вступят в силу все тарифы, рост цен ускорится», — предупреждает главный экономист Федерального кредитного союза военно-морских сил Хизер Лонг в комментарии CNN. «Это первый иннинг игры, дальше будет больше».
Причины, по которым влияние пошлин пока не стало общенациональной проблемой, понятны. Многие импортеры сделали запасы заранее. Некоторые компании берут на себя часть издержек, чтобы сохранить рыночную долю. Статистика имеет временные лаги. Но все эти компенсирующие факторы — временные.
По расчетам Бюджетной лаборатории при Йельском университете, к концу 2025 года совокупный рост потребительских цен, вызванный уже объявленными пошлинами, составит 2,1%. Это эквивалентно снижению покупательной способности на 2800 долларов в расчете на среднюю американскую семью. При этом эффект будет распределён неравномерно: в первую очередь пострадают малообеспеченные домохозяйства, где доля расходов на импортные товары выше.
Тем не менее, рейтинги Трампа среди его электората остаются высокими. Протекционистская риторика находит отклик в срединной Америке — там, где избиратели устали от глобализма и требуют «жестких» решений. «Трамп может выиграть свою торговую войну. Вопрос в том, смогут ли победить Соединенные Штаты», — подытоживает Грег Ип.
На данном этапе ясно одно: нынешняя американская торговая политика — не просто блеф или риторика. Это системный, дорогостоящий и политически рискованный поворот от глобализма к экономическому национализму. И если раньше тарифы были элементом торга, сегодня они стали инструментом глобальной трансформации, за последствия которой предстоит платить всем — и союзникам США, и самим американцам.