Война, в которой Израиль и Иран сошлись лицом к лицу, а США подключились как могучий тараном, завершилась неожиданным перемирием. Но в этом перемирии нет ощущения финала: слишком многое говорит о том, что противостояние только на время замерло. Иран понес тяжелый урон по своей ядерной инфраструктуре, но насколько именно разрушены его мощности — не знает никто за пределами самого Тегерана. В худшем случае Иран способен восстановить программу в довоенном объеме, а в лучшем для себя — даже ускорить путь к полноценной ядерной бомбе, используя уцелевшие заготовки и технологии.
Речь прежде всего о нескольких сотнях килограммов урана, обогащенного до 60%, который до последнего момента контролировался МАГАТЭ, но после первых израильских бомбардировок был вывезен в неизвестном направлении. Теоретически этого хватило бы примерно на 10 боезарядов, если запустить последующую доводку. Кроме того, Тегеран заранее выстроил резервные цепочки производства и укрыл часть центрифуг на новых подземных объектах, уцелевших после ударов. Именно эти резервы могут стать стартовой площадкой для быстрого возрождения программы.
Иран продолжает настаивать, что ядерное оружие ему не нужно, ссылаясь на старую фетву аятоллы Али Хаменеи, которая еще в 2003 году наложила религиозный запрет на создание бомбы. Однако в действительности стратегия Исламской Республики всегда строилась на балансе: официально не выходить из Договора о нераспространении, но при этом держать в запасе все технологии, позволяющие при необходимости «собрать» ядерное оружие за короткие сроки. Этот принцип «порогового» статуса был по сути главной целью программы: сдерживать Израиль и арабских соседей угрозой быстрого перехода к реальному ядерному арсеналу.
В 2015 году такой баланс привел к соглашению, известному как СВПД. Тогда Иран согласился свернуть военные разработки и открыть свои объекты для жесткого контроля МАГАТЭ, а в ответ получил снятие санкций и приток средств, которые частично пошли на поддержку шиитских группировок и сирийского режима Асада. СВПД просуществовал всего три года: в 2018-м его расторг Дональд Трамп, сочтя условия слишком мягкими. Попытки заключить новый вариант договора провалились, и с 2019 года Иран вновь начал расширять свои мощности.
Старые центрифужные заводы в Натанзе и Фордо к 2025 году уже производили уран с обогащением 20% и даже 60%, при этом модернизированные каскады новых центрифуг позволяли увеличивать объемы. Именно эти объекты стали первыми целями массированных ударов Израиля и США. В Фордо, например, израильтяне и американцы использовали проникающие бомбы, разрушив шахты вентиляции и часть подземных залов. Завод в Натанзе также был накрыт комбинированными ударами, уничтожившими надземную инфраструктуру и повредившими подземные линии энергоснабжения.
Однако, по данным экспертов, иранцы подготовили почву для восстановления еще до войны. Часть оборудования была перемещена в неизвестные места, строились новые цеха глубоко под землей — в том числе в Исфахане и рядом с Натанзом. Эти комплексы либо не пострадали, либо повреждены лишь частично. Помимо этого, осталась сырьевая база — урановый концентрат и технологии по превращению его в газ UF6, нужный для центрифуг.
Если Иран захочет пойти дальше, ему понадобится превратить обогащенный гексафторид в металлический уран и изготовить сердечник будущего боезаряда. Для этого в Исфахане был построен завод по производству металлического урана — пока он не введен в строй и подвергался ударам, но фундамент и часть оборудования могли уцелеть.
Еще одна линия разработки — программа «Амад», которая в начале 2000-х годов занималась созданием самой конструкции ядерного боеприпаса. Формально она закрыта, но иранские военные инженеры и их компетенции никуда не исчезли. Архивные данные, которые в свое время выкрала израильская разведка, показывают, что прогресс был достаточно значительным уже двадцать лет назад: готовились системы детонации, источники нейтронов, схемы имплозии. По сути, если дать Ирану материал оружейного качества и время, то собрать рабочую бомбу он сможет.
Глава МАГАТЭ Рафаэль Гросси уже заявил, что восстановление инспекций после ударов — крайне затруднено. Часть объектов разрушена, часть эвакуирована, а Иран может воспользоваться этим хаосом, чтобы скрытно перезапустить производство.
Выглядит так, что удары лишь временно выбили цепочку производства и обогащения, но не уничтожили её полностью. А значит, игра в «почти ядерное государство» может начаться заново — только на более высоких ставках, чем раньше. Вашингтон дает понять, что будет вести переговоры исключительно с позиции силы, угрожая повторными ударами. Тегеран же традиционно отвечает, что не откажется от «законного права» развивать мирный атом и будет сопротивляться любому давлению.
Иными словами, большая дубина, которой США и Израиль ударили по ядерным амбициям Ирана, лишь отложила следующий виток кризиса — но не отменила его.
Вероятнее всего, масштабное производство гексафторида урана в Иране сейчас парализовано. Основные заводы по обогащению — в том числе крупнейший в Натанзе, где велась самая ресурсоемкая часть работ, — либо уничтожены, либо получили такие повреждения, что восстановить их быстро невозможно. Судьба третьего, в Фордо, до конца не ясна: сообщения противоречивы, но очевидно, что и там инфраструктура пострадала. Именно из-за этого объекта США были вынуждены вмешаться в конфликт, применив свои самые мощные проникающие бомбы.
Тем не менее дублирующие подземные комплексы, которые Иран строил в последние годы, остались почти нетронутыми. На одном из них, по данным инспекторов, установлено оборудование для выпуска центрифуг, что теоретически позволит перезапустить обогащение через несколько месяцев. Но есть ключевой риск: у Ирана может просто не хватить исходного сырья — того самого гексафторида урана, запасы которого сильно пострадали.
При этом у Тегерана, скорее всего, сохранились запасы высокообогащенного урана — 20% и даже 60%, которых, по экспертным оценкам, достаточно для изготовления нескольких боезарядов. Эти материалы больше не находятся под контролем МАГАТЭ, что делает ситуацию еще более тревожной.
Вопрос остается и по части компонентов для ядерного боеприпаса. Существует вероятность, что Иран успел создать и сохранить необходимые элементы — например, генераторы ударной волны или нейтронные источники. Однако на сегодня у страны нет действующего предприятия, которое могло бы из урана быстро изготовить металлическое ядро для бомбы, соответствующее национальной конструкторской схеме.
В целом, удары Израиля и США не уничтожили иранскую программу полностью — она уже слишком развита, чтобы можно было стереть её с карты в один момент. Атаки лишь отсрочили реализацию амбиций Тегерана и, возможно, выбили у иранских властей часть политической воли двигаться вперед.
В США тем временем разгораются острые споры, насколько эффективным оказалось нанесенное поражение. Этот спор давно перерос рамки военной оценки и стал частью политической борьбы. Американское общество оказалось расколото: удары поддерживают более 80% сторонников республиканцев, но почти 90% сторонников демократов выступают резко против.
Корни конфликта уходят в 2018 год, когда Дональд Трамп разорвал подписанное при Бараке Обаме соглашение, ограничивающее иранскую ядерную программу в обмен на отмену санкций. Тогда и началась поляризация — не только в Конгрессе и администрации, но и в экспертной среде и СМИ. Одни считают, что договор Обамы сдерживал Иран и имел смысл даже при 15-летнем сроке, другие убеждены, что только грубая сила может вынудить Иран отказаться от ядерных планов.
Особую остроту спорам придала резкая формулировка Трампа о том, что «ядерная программа Ирана стерта с лица земли». Многие в США поставили это утверждение под сомнение, особенно в контексте ударов по Фордо. Ведь до сих пор нет прозрачных данных, насколько глубоко уничтожены подземные мощности завода.
Америка применила против Фордо самые мощные в мире проникающие бомбы GBU-57/B, которые ранее никогда не использовались в бою. Но даже их возможностей может не хватить для разрушения объекта, защищенного десятками метров скал и железобетона. На этом строится аргументация противников Трампа, тогда как его сторонники уверены в полном успехе операции. В раскол включились и разведслужбы США, которые дают противоречивые сведения о масштабе разрушений.
Стоит понимать, что даже если Фордо действительно выведен из строя, у Ирана уже есть заготовленные и укрепленные площадки для его замены. МАГАТЭ сообщало, что иранцы накопили тысячи «неучтенных» центрифуг, способных восполнить потери. Кроме того, завод в Фордо не хранил больших запасов урана — его основные резервы находились в Исфахане, а вскоре после начала атаки могли быть вывезены в другое, неизвестное место.
Глава МАГАТЭ Рафаэль Гросси недавно попытался остудить страсти. По его словам, центрифуги на Фордо, скорее всего, прекратили работу, поскольку не способны выдерживать мощные подземные вибрации от взрывов. Но и он не исключает, что часть оборудования может быть восстановлена.
Таким образом, разрушить иранскую ядерную программу полностью оказалось невозможным. Однако нанесенные потери серьезны и дадут США и Израилю время, чтобы выстроить новые меры сдерживания. Вопрос лишь в том, сумеют ли они этим временем воспользоваться.
Что теперь будет делать Иран?
После мощнейших ударов по своей ядерной инфраструктуре Тегеран оказался перед непростым выбором. По сути, у него три возможных сценария.
Первый — полностью отказаться от ядерных амбиций. Такой вариант почти нереален: в Иране не готовы добровольно отказаться от стратегического рычага, который на протяжении лет давал возможность торговаться с миром и сдерживать противников. Если Тегеран и сделает шаг назад, то лишь ради тактической паузы и при серьезных встречных уступках.
Второй — попытаться восстановить ядерную программу в довоенном виде. Но на этом пути сразу встают две проблемы. Во-первых, США четко дали понять, что не позволят вернуться к прежним масштабам обогащения без последствий. Во-вторых, для возрождения всей цепочки Ирану понадобятся время и огромные ресурсы, в том числе на строительство сверхзащищенных объектов, конкурируя при этом с другими военными проектами вроде ракетных войск, тоже пострадавших в ходе израильских атак.
Третий — самый рискованный и отчаянный вариант: сделать ставку на быстрый рывок и попытаться создать реальный ядерный заряд из того, что удалось сохранить. У Тегерана все еще есть порядка 500 килограммов высокообогащенного урана, который уже не контролируется МАГАТЭ. Теоретически из этого можно попытаться собрать простейшую атомную бомбу по типу «пушечной схемы» — аналогичной той, что США сбросили на Хиросиму. В такой конструкции подкритический снаряд из обогащенного урана с помощью обычного взрывчатого заряда сталкивается с мишенью из того же материала, формируя критическую массу и запускает цепную реакцию.
Такое устройство технически возможно даже при обогащении в 60%, хотя масса и размеры бомбы вырастут, а эффективность останется крайне низкой. К тому же придется срочно решать, как изготовить металлическое ядро — отдельного завода для этого в рабочем состоянии у Ирана сейчас нет.
Но главный тормоз у этого сценария — не техника, а политика. Даже если Иран сделает примитивный заряд, его применение будет означать самоубийство: ответ Израиля или США будет разрушительным. Существуют вопросы и по носителям, и по готовности военного командования пойти на такой шаг.
Пока в Тегеране не решились действовать на эмоциях. Вместо резкого выхода из Договора о нераспространении парламент ограничился заморозкой сотрудничества с МАГАТЭ, но оставил лазейку для возврата к инспекциям — при условии, что ООН признает право Ирана на мирное обогащение урана. Это компромисс, позволяющий выиграть время и не закрыть окончательно дверь для переговоров.
Чем ответят США?
Вашингтон уже включился в подготовку к следующему этапу. Дональд Трамп дал понять, что согласен на сделку только при условии полного отказа Ирана от обогащения — фактически это ультиматум. Когда Тегеран отказался, последовали удары, и теперь Белый дом рассчитывает вести переговоры с позиции силы.
По сути, США предлагают Ирану новый компромисс: снятие части санкций и помощь в создании контролируемой, «безопасной» ядерной программы — под жестким надзором, оплаченной богатыми арабскими соседями Ирана. Взамен требуют свернуть любые амбиции по военному атому. И если этот «пряник» не сработает, Трамп и Израиль готовы прибегнуть к новой серии атак, чтобы окончательно выбить у Ирана возможность даже приблизиться к ядерному оружию.