Сирия давно перестала быть самостоятельным актором в собственной трагедии. Её небеса бороздят истребители иностранных держав, а на земле сталкиваются амбиции тех, кто видит в сирийском конфликте не гуманитарную катастрофу, а возможность перекроить карту Ближнего Востока под себя. Последняя волна израильских авиаударов — дерзких по исполнению и беспрецедентных по длительности — ясно демонстрирует: Тель-Авив больше не скрывает своих геополитических расчетов.
Под видом «заботы» о друзах Израиль ведёт целенаправленную игру против двух сил: законного сирийского государства и Турции. Его удары — это не реакция, а стратегия: не допустить усиления турецкого влияния в регионе, сорвать интеграцию дружественных Турции сирийских формирований и разрушить потенциал постконфликтной стабилизации. Особенно тревожно то, что в качестве мишени оказалась друзская община — одна из немногих сил, способных играть конструктивную роль в будущем устройстве юга Сирии.
Турция не может оставаться безмолвным наблюдателем. Стабильность на южных границах — это не только вопрос регионального баланса, но и безопасности самой Турецкой Республики. Анкара последовательно выступает за суверенитет Сирии, сохранение её территориальной целостности и политический процесс, исключающий внешние диктаты. И если кто-то пытается превратить юг Сирии в арену прокси-войн, Турция будет действовать — как региональная держава, как гарант мира и как защитник своих стратегических интересов.
Израиль против Сирии и Турции: новая глава старой войны
С начала апреля 2025 года Израиль начал беспрецедентную по интенсивности и длительности операцию на территории Сирии. Авиация ЦАХАЛа нанесла серию массированных ударов, охвативших не только юг страны и окрестности Дамаска, но и северные районы — с особым прицелом на срывы интеграционных процессов протурецких вооружённых группировок.
Одним из самых примечательных фактов стало не столько количество вылетов, сколько продолжительность воздушного присутствия Израиля над Сирией. В течение 72 часов подряд, с 2 по 5 апреля 2025 года, израильские боевые самолёты находились в небе над южными провинциями — в том числе над Сувейдой, Дараа и непосредственно над Дамаском. Это стало беспрецедентным случаем в истории конфликта: раньше даже самые интенсивные рейды длились не более 6–12 часов, после чего авиация возвращалась на базы.
По информации израильского телеканала Kan 11, операция включала использование самолётов F-35i «Adir», самолетов РЭБ (радиоэлектронной борьбы) «Shavit», а также беспилотников Hermes 900 для круглосуточного мониторинга целей.
Однако реальные удары в значительной мере были нанесены не по югу Сирии, как предполагалось из заявления, а по северным районам, включая окрестности Хамы и Алеппо. Именно там, в районе Маан и Кафр-Зейта, базировались две ключевые протурецкие группировки:
- «Дивизия Султана Мурада» — один из основных турецких прокси, активно участвовавший в операциях «Щит Евфрата» и «Оливковая ветвь».
- «Бригада Сулеймана Шаха» — другая крупная структура, получающая финансирование и вооружение через турецкую разведку MIT, связанная с Тахиром Шаммаром.
Эти две группировки в марте 2025 года подписали соглашение с Временным правительством Сирии, поддерживаемым Катаром и Турцией, об интеграции в формируемые новые единые сирийские вооружённые силы. План предусматривал создание централизованной армии, в которую должны были войти около 18 000 бойцов из разных оппозиционных структур, включая протурецкие.
Израильские удары, по данным Syria Direct и SOHR, пришлись по складским помещениям, пунктам управления, конвоям с техникой, и тренировочным центрам этих группировок. Всего за три дня было уничтожено:
- 11 объектов инфраструктуры в Хаме и Идлибе,
- 7 бронемашин и минимум 2 ракетные установки,
- погибли более 40 боевиков, включая офицеров, прошедших обучение в Турции (данные SOHR, 6 апреля 2025).
Цель Израиля: стратегический срыв интеграции
Таким образом, реальная цель операции — саботаж процесса консолидации протурецких структур в составе единой сирийской армии. Для Израиля этот процесс представляет двойную угрозу:
- Легитимизация турецкого влияния в Сирии, в том числе через официальные каналы Минобороны и МИД.
- Возможность создания «альянса в тени» между Дамаском и Анкарой, где режим аш-Шараа ради политической выживаемости может согласиться на «условную федерализацию» с участием протурецких акторов.
Израиль рассматривает такое развитие событий как прямую угрозу для контроля над южной дугой безопасности и потенциальный вызов на Голанах — особенно если Турция начнёт продвигать своих прокси и в южные районы, например, под видом совместных антииранских операций.
Несмотря на официальные заявления о «гуманитарной заботе» о друзской общине на юге Сирии, Израиль реализует в регионе стратегически выверенную и прагматичную политическую линию, направленную на устранение двух основных угроз: усиления Турции и сохранения режима Ахмада аш-Шараа. Эти цели не только формируют характер израильского присутствия в сирийском конфликте, но и определяют формат его взаимодействия с локальными элитами, особенно друзами.
1. Недопущение укрепления Турции в Сирии
Израиль воспринимает Турцию не как ситуативного союзника, а как долгосрочную угрозу, особенно в условиях всё более отчётливого неоосманского курса Анкары. Присутствие протурецких вооружённых формирований в северной и северо-западной Сирии, их участие в сирийской Национальной армии (SNA) и расширение инфраструктурной, политической и идеологической экспансии Анкары угрожают южному фронту Израиля в стратегической перспективе.
- Военное проникновение: по оценке Института изучения войны (ISW), Турция контролирует или имеет влияние на около 12 крупных бригад, входящих в состав SNA, и присутствует более чем в 50 населённых пунктах Сирии. Их возможная интеграция в послевоенные государственные структуры создаёт сценарий «турецкого Курдастанда» на севере Сирии — с проекцией влияния на Дамаск.
- Опасения по Голанам: израильские аналитики (в частности, из Begin-Sadat Center for Strategic Studies) отмечают, что рост турецкого влияния на юге — пусть даже опосредованный через прокси — может привести к созданию дуги давления на Голанские высоты с востока. Это категорически неприемлемо для Тель-Авива.
- Противодействие на юге: поэтому Израиль делает ставку на сдерживание Турции на юге Сирии. Это выражается в поддержке автономных структур, прежде всего друзской общины, как буфера против проникновения турецких прокси. Любые попытки СНА или связанных с Анкарой суннитских формирований выйти на южные районы Сирии встречают негласное, но решительное сопротивление со стороны израильских военных и спецслужб.
2. Устранение режима аш-Шараа
Нынешний режим в Дамаске, возглавляемый Ахмадом аш-Шараа после ухода Башара Асада, рассматривается Израилем как недопустимый реваншистский союзник Ирана и Хезболлы. Несмотря на отсутствие открытой войны между Сирией и Израилем, политическое и логистическое сотрудничество Дамаска с иранскими структурами, передача оружия и развертывание иранских военных объектов под прикрытием сирийской армии вызывают тревогу.
- Израильские удары: только в первом квартале 2025 года Израиль нанёс более 25 авиаударов по территории Сирии, преимущественно в районах Дамаска, Хомса и Сувейды. Основные цели — склады оружия и штабы, использующиеся иранскими подразделениями КСИР и шиитскими формированиями из Ирака и Ливана. Однако удары по позициям сирийской армии также участились, особенно в контексте «сговора» между Дамаском и Тегераном.
- Политическая ставка на альтернативу: Израиль продвигает концепцию «переходного совета» и делает ставку на лидеров, способных объединить локальные этноконфессиональные элиты. Одним из таких фигур стал шейх Хикмат аль-Хиджри, лидер друзов, который с начала 2025 года резко сменил риторику. Он осудил режим аш-Шараа, обвинив его в «политике геноцида» против друзской общины, и фактически заявил о легитимности сопротивления.
- Эвакуация аль-Хиджри: по неподтверждённым данным, Израиль обеспечил эвакуацию аль-Хиджри вертолётом из Сувейды после того, как его жизни стала угрожать опасность. Эта операция символизирует не только военную поддержку, но и политическое признание аль-Хиджри как фигуры, способной стать ядром переходного проекта на юге Сирии.
Израильская политика в Сирии строится на стремлении предотвратить два сценария:
- турецкий контроль над постконфликтной Сирией, особенно через прокси и исламские структуры;
- сохранение или трансформация в иранский сателлит нынешнего режима в Дамаске, который остаётся угрозой для южной израильской границы.
Поддержка друзов, удары по иранским объектам, дипломатическая активность в США и Европе — всё это элементы одной стратегической матрицы, в которой Израиль хочет видеть юг Сирии как нейтральную, фрагментированную буферную зону, управляемую локальными элитами, зависимыми от внешней поддержки и не способными вступать в антиизраильские союзы.
Если хотите, могу добавить карту расклада интересов на юге Сирии или график интенсивности ударов Израиля по регионам за 2024–2025 гг.
Раскол в друзской общине: между лояльностью и провокацией
Ситуация в Сирии в 2025 году обострилась, особенно в провинции Эс-Сувейда, где проживает значительная часть друзской общины. Традиционно придерживавшиеся нейтралитета, друзы оказались втянутыми в конфликт между различными силами, что привело к внутреннему расколу и изменению политической ориентации некоторых лидеров.
Шейх Хикмат аль-Хиджри, уважаемый духовный лидер друзов, долгое время придерживался нейтральной позиции, стремясь удержать свою общину от участия в вооружённых конфликтах. Однако после серии нападений на друзов в конце апреля 2025 года, включая инциденты в городах Сахная и Джарамана, он резко изменил свою позицию. Шейх публично обвинил сирийские власти в проведении политики геноцида против друзской общины, сравнив действия правительственных сил с практиками террористической организации ИГИЛ . Он также призвал к введению международных миротворческих сил для защиты друзов .
В начале февраля 2025 года шейх аль-Хиджри посетил Вашингтон, где, по сообщениям, представил план организации восстания против режима Ахмада аш-Шараа. Недавно появились неподтверждённые сведения о том, что Израиль эвакуировал шейха из Сирии с помощью вертолёта .
Лейс аль-Балус, сын убитого в 2015 году лидера друзского ополчения Вахида аль-Балуса, представляет другое крыло друзской общины. Он выступает за сотрудничество с центральными властями Сирии и интеграцию друзов в государственные структуры. Недавно Министерство внутренних дел Сирии подписало соглашение с ополчением «Люди достоинства» о восстановлении порядка в Сувейде, что усилило позиции Лейса аль-Балуса . Однако его позиция вызывает споры внутри общины. Некоторые обвиняют его в предательстве интересов друзов и сотрудничестве с силами, которые могут представлять угрозу для общины .
Разногласия между шейхом аль-Хиджри и Лейсом аль-Балусом отражают более широкий раскол внутри друзской общины. С одной стороны, есть те, кто стремится к автономии и международной поддержке, с другой — сторонники интеграции с центральными властями. Эта ситуация делает друзов уязвимыми перед внешними силами, стремящимися использовать их в своих интересах.
Израиль, в частности, проявляет активность в регионе, нанося удары по сирийским целям в ответ на нападения на друзов и стремясь укрепить своё влияние в южной Сирии . В то же время, Турция и другие региональные игроки также пытаются использовать ситуацию в своих целях, что ещё больше усложняет положение друзской общины.
Таким образом, друзы Сирии оказались в сложной ситуации, разрываемые между различными политическими силами и внутренними разногласиями, что ставит под угрозу их безопасность и будущее в регионе.
Кто выигрывает, кто проигрывает
Сложная геополитическая партия, развернувшаяся на юге Сирии, обнажает столкновение не просто интересов, а стратегических мировоззрений. В выигрыше оказываются те, кто умеет адаптироваться к многослойной архитектуре конфликта, используя локальные противоречия как рычаг влияния.
В выигрыше:
- Израиль, если его стратегия по расколу друзской общины и маргинализации протурецких структур окажется успешной, получает уникальное окно возможностей: нейтрализация угроз с севера, усиление разведывательных и оперативных возможностей на плато и в глубине сирийской территории, а главное — вытеснение Турции из региона как конкурента за влияние на друзов.
- США получают редкий шанс восстановить своё присутствие в южной Сирии, минуя зависимость от Анкары и не раздражая напрямую Тегеран. Новая точка опоры в виде "нейтральных" или прозападных друзских элит может обеспечить каналы как для разведки, так и для точечного военного присутствия вблизи границ с Иорданией, Ливаном и Израилем.
- Локальные элиты, особенно те, кто ловко маневрирует между интересами США, Израиля, Турции и остатков сирийского центра, получают возможность укрепить автономию, нарастить ресурсы и занять ключевые позиции в новых структурах власти. Их расчёт прост: в условиях хаоса выживает тот, кто первым договорится с сильным игроком.
В проигрыше:
- Турция сталкивается с прямым вызовом на своём южном фланге. Любое ослабление прокси-структур, особенно в аль-Хавране и вблизи Сувейды, означает потерю стратегической глубины и давления на Дамаск. Кроме того, любая дестабилизация юга Сирии отвлекает ресурсы от приоритетных направлений — Идлиба, Тель-Рифаата и проэкспансионистских инициатив в северном Ираке.
- Режим аш-Шараа теряют не только контроль над значительной частью юга, но и иллюзию поствоенного "мирного урегулирования". Подрыв доверия среди друзов, потеря влияния в Сувейде, рост внешнего вмешательства — всё это означает возвращение Сирии в состояние фрагментации, где Дамаск снова превращается в игрока второго плана.
- Друзская община, оказавшаяся между молотом израильских интересов и наковальней турецко-иранского противодействия, рискует окончательно утратить политическую субъектность. Её лидеры либо втянуты в чужие сценарии, либо вынуждены играть в опасную игру "многовекторности", теряя доверие внутри и становясь объектами манипуляции извне.
Таким образом, выигрыш в этой конфигурации не абсолютен — он относителен, ситуативен и завязан на способность адаптироваться, а не побеждать. Те, кто навязывает повестку, получают тактические дивиденды. Те, кто вынужден реагировать — теряют инициативу. А те, кто колеблется — рискуют быть сметены.
Сценарий 1: Эскалация и продолжение ударов — Израиль ведёт атаку на союзников Турции
Суть:
Израиль продолжает авиационные удары по позициям группировок, связанных с Анкарой, под предлогом защиты друзской общины. Основной акцент — нейтрализация турецкого влияния в центральной и северной Сирии. Сохраняется высокий уровень израильской боевой активности, в том числе разведывательные полёты, удары по объектам логистики и центрам подготовки.
Подтверждающие факты:
- Удары по «дивизии Султана Мурада» и «бригаде Сулеймана Шаха» были нанесены в момент подготовки их интеграции в правительственные силы.
- Зафиксировано участие ударных беспилотников и «глушение» сирийских ПВО — это указывает на подготовленную, долгосрочную кампанию.
- Израиль продолжает наращивать разведывательное присутствие на юге Голан и вблизи Сувейды.
Риски и последствия:
- Турция может ввести дополнительные подразделения в Идлиб и Алеппо — что уже частично происходит.
- Возможен воздушный инцидент между турецкими и израильскими ВВС.
- Растущая напряжённость может вызвать «непреднамеренную войну» между странами НАТО и союзниками России.
Оценка вероятности:
Высокая (≈70%). Это основная линия Израиля на ближайший квартал — силовое давление на поле.
Сценарий 2: Перезапуск сирийского кризиса через «друзскую карту»
Суть:
Израиль (при негласной поддержке США) делает ставку на создание альтернативного центра власти в Сирии — с опорой на друзскую общину. Аль-Хиджри становится легитимной фигурой для международных игроков, особенно в США и ЕС. Ставка — на мобилизацию «народного сопротивления» юга Сирии и вытеснение аш-Шараа через внутреннюю дестабилизацию.
Ключевые признаки уже сегодня:
- Визит шейха аль-Хиджри в Вашингтон в феврале 2025 года и его доклад — первый звоночек.
- Последующая информация о его эвакуации из Сирии израильским вертолётом — может указывать на подготовку его к более заметной политической роли.
- Утечки в израильских и американских СМИ о «сирийском дружественном переходе власти».
Инструменты реализации:
- Внутренние восстания и бунты в провинции Сувейда под лозунгом «самоуправления».
- Сильная пропагандистская кампания на тему «геноцида друзов» (уже началась).
- Давление через ООН и международные гуманитарные структуры.
Риски и последствия:
- Сценарий крайне рискован для Израиля — вызывает отчуждение от большинства друзов, верных Дамаску.
- Может привести к полномасштабной гражданской войне между друзами.
- Российская и иранская реакции будут жёсткими — прямая угроза союзнику.
Оценка вероятности:
Средняя (≈40%). Активно прорабатывается, но требует слишком много переменных. Вероятнее — как запасной план или рычаг давления.
Сценарий 3: Дипломатический откат — многостороннее урегулирование с участием Баку, Москвы и ООН
Суть:
После череды опасных столкновений и давления со всех сторон, международное сообщество (при поддержке Баку как нейтрального модератора) инициирует переговорный процесс, где будут согласованы:
- ограничения военной активности Израиля;
- гарантии территориальной целостности Сирии;
- ограниченное турецкое присутствие под международным мониторингом.
Почему Баку?
- Азербайджан в феврале 2025 уже выступал посредником между Израилем и Турцией.
- Имеет устойчивые связи с Ираном, Израилем и Турцией.
- Играет конструктивную роль в региональной стабилизации после Карабахского конфликта.
Действия, указывающие на возможный запуск:
- Совместные заявления МИД Азербайджана и Турции, призывающие к «региональной деэскалации».
- Участие российских дипломатов в частных консультациях в Стамбуле и Тегеране.
- Предварительная проработка «друзской автономии» в рамках единой Сирии.
Риски и последствия:
- Израиль может воспринять это как ограничение свободы действий.
- США вряд ли официально поддержат формат, в котором участвует Иран.
- Турция может настаивать на военной компенсации.
Оценка вероятности:
Низкая, но растущая (≈25%). Вероятен только при угрозе прямого столкновения или большого провала израильской стратегии.
… Судьба южной Сирии — это сегодня не просто локальный эпизод в затянувшемся конфликте. Это лакмусовая бумажка: покажет ли регион способность сдержать односторонний авантюризм, или же вновь будет втянут в большую войну по сценарию извне. В ближайшие месяцы всё решит соотношение двух сил: с одной стороны — углубляющегося внутреннего кризиса в Сирии, с другой — решимости Тель-Авива продолжать действовать в одиночку, вне рамок международного права и без согласования с региональными центрами.
Если Израиль не откажется от курса прямой конфронтации, продолжит наносить удары по формированиям, связанным с Анкарой, и если Вашингтон сохранит гробовое молчание — это будет означать только одно: региону навязывается новая фаза хаоса, где будет всё меньше пространства для дипломатии, и всё больше — для силы. Это не путь к миру, это путь к разрушению хрупкого баланса.
Однако Турция убеждена: есть и другой путь. Надежда — в многосторонности. Если альтернативные игроки — Баку, Москва, Эр-Рияд — осознают риски однополярного диктата и объединят усилия для создания устойчивой политической платформы, возможен разворот. Возможно не полное урегулирование, но по крайней мере — шаг назад от края пропасти.
Турция не ищет конфликта — но она не позволит себя вытеснить. Она не стремится к гегемонии — но она не уступит тем, кто под прикрытием гуманитарных лозунгов строит архитектуру нестабильности. И пока не слишком поздно, выбор остаётся за всеми: либо архитектура мира с участием всех региональных сил, либо новая война, последствия которой почувствуют далеко за пределами Сирии.